Сибирские огни № 12 - 1979

С большим трудом они выволокли обезумевшее животное. Д ед ощупал связан­ ную косулю, сердито крякнул: — Вроде ба нога сломана. Подержи, я счас... Скинул сапог, оторвал полоску от байковой портянки. Туго затянул ногу косули. — Кажись, молодая ишшо, до свадьбы заживет. Развязывай веревку-то! Косуля вскочила, припадая на больную ногу, кинулась в лес. Белое зеркальце под хвостом замельтешило меж деревьев. Поодаль, возле небольшого лесного озера, нашли еще три таких же ямы. Они так искусно были замаскированы ветками и притрушены хвоей, что дед Василек сам чуть не завалился в одну из них. — Хитер Микешка Сопотов,— ворчал он,— у самого водопоя западни понарыл. И солькой сверху присыпал, не пожалел. Ну, теперь ты от меня не уйдешь, крапивное семя!.. Они сделали шалаш в густом ельнике. Прождали весь остаток дня. К ямам ни­ кто не пришел. Темнеть начинало в тайге. Вершины самых высоких елей резко обо­ значились на зеленоватом фоне сгоревшей зари,— словно кресты над куполами церквей. — Все, теперь не придет. Подождем до утра. На зорьке, как штык, явится... И снова был таежный костер... Пламя корежило кряжистые сутунки, шаманом плясало над ними. Огромные сос­ ны вокруг при ярких вспышках выступали из темноты, шевелили замшелыми сучьями. От озера тянуло прохладой глубинных вод. На черной глади плескалось алое пятно, вокруг которого стыли крупные звезды. Они четко и объемно отражались в недвижной воде, словно бы упали в озеро. Звезды упали в воду... Значит, на днях грянет зима. На другом берегу звучно ударила какая-то крупная рыба. Звезды замельтеши­ ли, алое пятно расплескалось на мелкие блестки. И снова стало тихо. — Чо задумался, паря? — спросил дед Василек. — Муторно мне. Все перепуталось в голове... Ходим вот по лесу, косулю от смерти спасли... А в это время — сколько крови льется... Василек подбросил в огонь полено. Тихо заговорил: — Вижу сам, што перепуталось все в твоей душе — и доброе, и дурное. Как в огороде неухоженном. Но все ж таки спрошу тебя: мы-то с тобой чем виноватые, што на земле смертоубивство идет? Ну, давай зачнем от горя реветь в два голоса, волосы на голове рвать,— мне-то уж и рвать нечего,— а поможет ли это? Войны, оне спокон веков ведутся, и будут до той поры, пока люди ума не наживут. А когда поймут, то сами себя и проклянут: за што дрались-то, убивали друг друга? Вона какая земля — всем хватит места. Знай работай, не ленись... Но до этого далеко ишшо. Это будет, когда человек снова в природу вернется, мудрость ее переймать зачнет. А ты жале­ ешь, што косулю спас. Войны, паря, начинаются и кончаются, а природа, она вечная... — Хитришь ты, дед, или в самом деле не понимаешь? — Маркел снова почувст­ вовал в груди остроуглую жесткую льдинку...— Ведь войны-то разные бывают... На­ род поднялся на живоглотов, правду свою ищет. А потому — нельзя нам быть в сто­ роне, прятаться за кустами. Нечестно это,— чужими руками жар загребать, выжидать, когда другие управятся. Вон Митька Бушуев клятву давал: до последнего издыхания душить гадов. Да что Митька? Поп Григорий Духонин, божий человек — и тот собой рискует, на хитрость и ложь идет, а спасает людей от гибели, где только может. Лю­ дей! А мы с косулями тут возимся... Д ед Василек поник головой, будто перед покойником, стащил с головы облез­ лую заячью шапку. Детский пушок на его темени словно бы вспыхнул в отсветах пла­ мени. Долго молчали, глядя в костер. Красные головешки шипели и потрескивали, с сухим порохом обрушивались, перегорая. __ Вижу, паря, совсем ты меня считаешь темным и беспонятным,— наконец ти­ хо, обиженно заговорил старик.— Да только кто ж ее разберет, где правда, а где кривда. Вот ты говоришь: изгоним правителей, трудящийся народ власть захватит. Но даже овцы без пастуха разбредутся, к волкам в зубы угодят. Нельзя и народу без