Сибирские огни № 12 - 1979

— Пусти, стерва,— закричал он и, не глядя, рубанул вниз... Колени его обдало горячим... Но момент был упущен. Уже навис Самоха Гуков, Митька взмахнул саблей, но от легкого встречного удара сабля вывернулась из его рук, щучиной сверкнув в воз­ духе, отлетела в траву. Самоха навалился, скрутил назад Митькины руки. И только тогда подбежал к ним подпоручик Савенкж. — Потешимся, детки! — визжал он.— Для начала выставим ему зенки.— И, рас­ топырив пальцы «козой», приблизил их к Митькиным глазам. Звериное чутье и железное хладнокровие отличали Бушуева. Он и сейчас точно рассчитал свой удар. Резко откинувшись назад на державшего его за руки Самоху, Митька ударил Савенюка носком сапога между ног. Подпоручик отлетел, корчась в траве, стал судорожно рв^ть из кобуры пистолет. Он разрядил сразу всю обойму... ГЛАВА II Таеуш ы й -костер Не весь отчаянный отряд Митьки Бушуева был истреблен карателями. Остался- таки в живых один человек. Единственный! Вот он бредет по тайге,— раздавленный, униженный и опустошенный,— Маркел- ка Рухтин, восемнадцати лет парнишка. Вроде бы с детства знакома эта тайга, здесь он родился и вырос, а сейчас кажется чужой, неприютной, даже враждебной. Буре­ ломом завалило тропу, хватает за одежду корявыми сучьями сосен. В распадках, да­ же при малом ветре, злобно шипят ели, и настораживает каждый шорох. В густом ельнике прямо из-под ног шарахнулся заяц, перевернулся в воздухе и задал такого стрекача, что хвост замелькал меж стволами, словно кто-то швырнул белый мячик. От неожиданности Маркел прянул в сторону, запнулся о валежину, на четвереньках юркнул под куст. Вон ты каким сделался, Маркел Рухтин, отчаянная головушка! Вот как тебя сло­ мала жизнь — под самый дых саданула! И чем ты отличаешься теперь от этого косо­ глазого зайца? Майк Парус — таким звучным, романтичным именем подписал ты свое первое стихотворение. Откуда оно пришло, это гордое имя? От мужественных ли героев Джека Лондона, или себя ты возомнил полным бурей парусом в бушующем море революции? И что осталось теперь от тех светлых надежд, от тех радужных мечтаний? Все растоптали сапоги подпоручика Савенюка... Черная осенняя ночь опускалась над тайгою. Дальние деревья уже слились в сплошной частокол, и только позолоченные сентябрем березы по краям тропы словно бы горели бездымным пламенем, освещая все вокруг желтым неверным светом. Маркел заметил огромный пень и принялся таскать к нему сухие валежины для костра, зябкая дрожь не унималась, он глубоко всхлипывал, сотрясаясь всем телом, как наревевшийся ребенок. Дрова занялись споро. Языки пламени переметнулись на пень, начали жадно облизывать его смолистые бока. Всего-то пять дней и пробыл он в отряде Митьки Бушуева, но зато какие это были дни! Все, о чем мечталось раньше, воплотилось в эти пять дней и ночей, про­ мелькнувших как одно прекрасное мгновение. То была настоящая жизнь, потому что была борьба, о которой так много говорили и так горячо спорили в подпольном кружке большевика Ялухина, организованном в уездном городе Каинске,— однако дальше разговоров дело здесь не шло: Ялухин все выжидал чего-то, осторожничал, тогда как Временное сибирское правительство, поддержанное мятежными чехами, действовало нагло и бессовестно. Оно отменило декреты Советской власти, провоз