Сибирские огни № 12 - 1979

ружного нотариуса. С 1931 года член Ок­ ружного суда, потом народный судья в с. Братский острог (ныне г. Братск). В даль­ нейшем послужном списке — помощник прокурора Восточной Сибири, начальник Управления юстиции Иркутской области... Параллельно со служебной линией росли и его художественные пристрастия. Вете­ ран иркутской комсомолии Т. Огороднико­ ва вспоминает, как на бюро райкома ком­ сомола только что приехавшего в Братский острог на должность районного судьи Ве­ ню Шалагинова утвердили руководителем «Синей блузы»: «Он сам создавал водевили, частушки, небольшие юмористические и сатириче­ ские песенки и рассказы... Веня подчерки­ вал, что голос «Синей блузы» по своей си­ ле должен быть приравнен к выстрелу, обязательно поражающему мишень» («Со­ ветская молодежь», Иркутск, 26 октября 1978 г.). Много сил отдавал молодой руководи­ тель, чтобы у «Синей блузы» был хороший,' боевой репертуар и в то же время хоро­ шая сценическая культура. «Наш Веня, Ве­ ниамин Константинович, казалось, самой природой был предназначен на роль ар­ тиста или писателя»,— не без оснований от­ мечала Т. Огородникова. К 1935 году относится первый серьезный «прорыв» Шалагинова в большую литера­ туру. Альманах «Новая Сибирь» (г. Ир­ кутск) печатает одно за другим его стихи, где не могут не нравиться за искренность и задор строки, обращенные к чудо-ябло­ ку, выращенному пионером сибирского са­ доводства: «И мне и ребятам известно, как ты улыбаешься всяко, как бьется под ко­ жицей тесной кипящая сахаром мякоть». Или строки, обращенные к Чехову: «И дро­ жат настоящие звезды в каждой капельке твоих слов» В том же году конкурсная комиссия Вос­ точной Сибири, где ценителями были луч­ шие писательские силы того времени (И. Гольдберг, Петр Петров, Иван Молча­ нов), присудила Шалагинову за рассказ «Вещи» вторую премию. Высокие требова­ ния конкурса подчеркивались тем обстоя­ тельством, что первая премия вообще не была присуждена. Рассказ, написанный с тем же комсомольским задором, осуждал культ вещи, власть ее над человеком, о чем красноречиво говорил первоначальный вариант заглавия: «Я презираю вещи» (не­ трудно увидеть созвучие с названием по­ пулярного произведения тех лет «Я жгу Париж» Бруно Ясенского). Новым его успехом стал рассказ «Шар голубой» (альманах «Новая Сибирь», Ир­ кутск, 1938). Рассказ во многом автобиогра­ фичен: гражданская война, елка под Но­ вый, 1920 год. Бегут под ударами Красной Армии чехи, бежит поп, устроитель елки. Тема рассказа — мужание деревенского мальчугана Егорки. Вот тогда-то и созрело у помощника про­ курора Восточной Сибири решение изме­ нить жизненный путь, уйти из юстиции и полностью посвятить себя литературе. Поч­ ти одновременно начинает Шалагинов ра­ боту над новым рассказом «Рождение не­ нависти» и хлопоты о переходе на новое поприще. Прошел год — и в 1940-м ново­ обращенный журналист, собственный кор­ респондент «Известий», сначала в Казани, потом в Красноярске, с увлечением пишет свои первые статьи, очерки, корреспонден­ ции, информации. Главное — обретенное чувство истинного призвания. Случись все так, как мечталось, и целым двадцатилети­ ем раньше могло бы произойти становле­ ние интересного, самобытного художника слова. Но грянула война. Шалагинов подал за­ явление в Действующую армию, а получил назначение на должность редактора диви­ зионной газеты. Но и редактором не остал­ ся — юриста ждала работа председателя трибунала Дивизии, потом члена и замес­ тителя председателя военного трибунала Сибирского военного округа. В запас пол­ ковник юстиции Шалагинов уволился толь­ ко в 1962 году. Литературная продукция за эти годы бы­ ла невелика. № 2 журнала «Сибирские ог­ ни» за 1948 год открылся рассказом Шала­ гинова «Полоса у дороги». В 1951 г. в «Но­ вом мире» и в 1952 г. в библиотеке журнала «Огонек» выходит книга «Судья», имевшая прототипом главного героя инте­ реснейшего судебного деятеля, работав­ шего многие годы с автором. Но, несмотря на документализм, образ судьи поднимал­ ся до степени обобщения. Успех книги (а она издавалась и в Венгрии, и в Польше, и в Румынии) зовет к писательскому столу, но долг повелевает садиться за другой стол, за судейский, с тем, чтобы вновь и вновь решать именем Советского Закона судьбы бывших полицаев и старост, вла­ совцев и бендеровцев. Позднее в сборни­ ках своих рассказов и очерков «Перед ли­ цом закона. Заметки военного юриста» (Зап.-Сиб. кн. изд., 1964), «Как иногда бы­ вает» (Воениздат, Москва, 1964 и в том же году с дополнением в Зап.-Сиб. кн. изд.) писатель расскажет о виденном, слышан­ ном, расследованном, о трагедиях, о тяг­ чайших преступлениях перед человеч­ ностью. В этих рассказах нет сюжета как такового. Глубина его вещей — в неожидан­ ности подхода к ситуации. Автор спраши­ вает: как найти вину? Как доказать ее? Где начинаются порок и вина? В движении мысли, в поиске истины — динамика его повествований. От обычных детективов рассказы и очерки Шалагино­ ва отличают глубина проникновения в пси­ хологию персонажей, глубинное постиже­ ние мысли деятелей правосудия. Рассказы без сюжета читаются легко, увлеченно благодаря именно этой их черте внутрен­ него динамизма. Писатель ищет оригинальное решение каждого рассказа, сознательно стремится к необычной архитектонике произведения. События его произведений как бы движут­ ся по спирали вокруг центрального персо­ нажа, раскрывая новые грани его характе­ ра на каждом новом витке. Теперь мы вплотную подошли к трем главным книгам Шалагинова, составившим