Сибирские огни № 12 - 1979

взрослых внимания к формирующейся лич- ности ребенка. «Теперешние дети начинают мыслить по­ нятиями куда раньше, чем во времена Белинского. Какие особенности привносит это обстоятельство в нравственное воспи­ тание? Не знаю. Но знать хотел бы. Ради него. Ради маленького гражданина». Ради них, людей будущего, защищает Шалагинов святую правду истории. Ради них он жестокими, кровавыми сценами клеймит античеловеков. И ради них он ут­ верждает великую силу ленинской добро­ ты и справедливости. Ради них создает свой гимн человеку, воодушевленному высокой идеей служения людям, народу. * * * Наши беседы начинаются с выговора — опять я опоздал, украл у него на ожида­ ние условленной встречи 10— 15 минут. Мой собеседник и не догадывается, что опаздываю я нарочно, что мне доставляет громадное удовольствие видеть его сразу в четырех лицах. ВначаЛе передо мной следователь, фик­ сирующий причину опоздания. Потом в де­ ло включается прокурор и определяет меру моей вины. Затем его губы трогает мягкая улыбка защитника, и, наконец, не­ лицеприятный судья выносит решение: ви­ на прощена (причину я выдвигаю архиува- жительную), и мы усаживаемся за круглый журнальный столик, раскладываем приго­ товленные хозяином книги, статьи, доку­ менты, фотографии. Столик, за которым мы работаем, и в самом деле круглый; другой мебели, если не считать двух кресел, серванта да книж­ ных шкафов, в комнате нет. — Где же ваш письменный стол? — я с недоумением гляжу на чеотежную доску, пристроенную между подоконником и спинкой стула.— Уж не это ли сооруже­ ние?.. — Нет, за чертежной доской — другая, временная упряжка: считка, последняя правка. А пишу я здесь,— указывает Вени­ амин Константинович на кресло.— Кстати, здесь написана вся «Кафа». Ну, что ж? Мне. ничего не остается, как последовать примеру хозяина — подклады­ ваю на колено книгу, на книгу лист бумаги и начинаю свои записи, свой «протокол следствия», как мог бы сказать мой собе­ седник. Зачитываю вслух предыдущие его «по­ казания», уже давние, датированные ию­ лем 1972 года. Тогда наша беседа шла в связи с выходом его книги, посвященной самарским и петербургским защитам мо­ лодого Ленина. Обращаться к этой записи мне интересно — редкий случай, когда пи­ сательский замысел так точно воплощается в практические дела с самыми незначи­ тельными коррективами. Вначале — традиционный расспрос: ро­ дился в 1909 году 22 декабря. Отец — сто­ ляр железнодорожного депо, краснодерев­ щик с наклонностями к художественной резьбе по дереву. — Между прочим, за 54 года у верстака он сделал немало резных украшений для до­ мов. Одно из этих его «произведений» я описал в «Кафе». Помните, как маленькая Оля следила за работой отца? Так вот на печке тогда сидел автор. . Давайте, перечитаем то место из рома- на, где сказано о «Празднике Украшения»: «Это всегда был воскресный день... Отец, выряженный в праздничное, в белой ру­ башке с пояском, показывал, что и где брать и как ставить на подводу. Из кухни, из-под навеса, ломовики выносили полот­ нища ворот и калиток, наклады для вереи, ставни, карнизы, причелины, что закроют кружевами торцы слег на крыше. Они де­ лали это с таким вниманием и с такой предосторожностью, будто весь этот де­ кор был из тончайшего китайского фар­ фора... Школьный двор побрызгали с метлы, подмели до последней соринки, и в преде­ лы его вступил торжественный караван ломовщины под предводительством отца... Стали навешивать ворота на верейные крючья. — А ну, на себя! — командовал отец.— Сто-оп! А теперь подклинь! Хар-рош! К ограде прихлынули зеваки. Ольга стоя­ ла впереди всех... Дом хорошел с каждой минутой. Под ок­ нами вскипала ажурная перевить, от шело­ ма к нижней слеге сползала длинная ров­ ная доска, показывая крупный завойный узор, какие бывают только на парчах и штофах... Чудо, созданное магами, один громадный серебряный цветок, не дом, не храм, а именно громадный серебряный цветок»... возникал перед глазами собрав­ шихся. Наверное, именно такое чудо умельче- ского искусства и стало важнейшей частью отцовского «наследства». Другой же его частью могло быть постоянно открытое восхищение отца человеком идеи. Здесь — удивление и преклонение простого труже­ ника. «Поклонись ему, сынок! — говаривал отец.— Идейный человек хочет хорошего всем. А для себя ему ничего не надо. Мно­ го ли таких на свете?» Так, видимо, и запало в сознание маль­ чишки из рабочего поселка, что высокое в жизни, высокое и прекрасное соседствует с понятиями нравственными, идейными. Годы учебы в Иркутском университете по факультету права... Блестящие лекции ста­ рой лояльной профессуры и уже новой, как тогда говорили, красной, читаемые непре­ менно «без бумажек» (читать по записям считалось признаком дурного тона); бур­ ные комсомольские собрания, на которых идут нешуточные бои с троцкистской оппо­ зицией; шефские выезды в деревню, дис­ куссии: «Кто есть культурный человек?», «Есть ли бог» и пр. и пр. Потом — работа. Агент угрозыска в го­ роде Канске, заместитель иркутского ок