Сибирские огни № 12 - 1979

Но хочется, каждой жилкой, каждым волосом хочется, пока до этого дело не дошло,— иметь больше гвоздей, чем твой сосед. И что вы думаете? Когда я спокоен, мне жаль этих людей. Жаль, как обманутых детей. Кто и когда внушил им такую ерунду: чем больше гвоздей при жизни, тем лучше. Кто их обманул? Кто их вывел не на ту дорогу... Но иная жалость мучает меня постоянно. Откуда она взялась? Откуда она, доводящая до отчаянья? Где ее мне сунули по­ держать и забыли взять обратно? И вот я держу на груди этого щенка, а он скулит, отчаявшись дождаться хозяина... и так живу. И это уже мое, хотя я все время пом­ ню— мне это дали на время, кто-то сказал: «Подержи, я мигом»... Девочка лет трех, грязная, в платочке, завязанном по-старушечьи, достает из мусорной урны у магазина- коробки, конфетные бумажки, садится тут же на асфальт и начинает играть. И подходит мать ее, пропитая, в спущенных чулках, с авоськой пустых бутылок, и кричит на девочку, и дергает ее с тротуара. А девочка плачет, она играла. Во что? Уходят они. Совсем уходят. Может, я и не встречу их больше. Но что мне де­ лать, что мне сделать против этого? Как мне жить? У меня есть что-то, как отдать мне этой девочке то, что у меня есть? Тут было убийство ребенка мертвой матерью.» Дальше Володя слушал и не слушал. Он вспомнил, как ранней весной он вот так же забрел сюда вечером, и до утра вся эта огромная квартира — целый этаж большого деревянного дома — была их. Слова звенели в хрустале и тонули в тяжелых занавесях, движения отражались в картинах и огромных вазах, в тысячи глаз смотрела ночь из оживших, но затаив­ шихся древних вещей. И это был нескончаемый лабиринт, лабиринт тишины, лабиринт слов, которые нельзя вспомнить, и они шли через него всю ночь к ясному, с морозцем утру. А утром появился сын светловолосой женщины — румяный пацан. Он приехал от деда. Женщина попросила Володю сводить мальчика в кино... Они шли по хрусткому льду мелких лужиц, и Володя старался разговорить мальчишку, но это ему никак не удавалось, хотя он заводил речь и о том, как изго­ товить «поджиг», и о том, как можно бесплатно проникать в кинотеатр, и о дру­ гих вещах... Фильм был пустой. Расставаясь с мальчиком у дома, Володя спросил: — А сколько тебе лет? — Одиннадцатый. И тут Володя со страхом подумал, что он сам в одиннадцать лет понимал в с ё , что творится вокруг него, достаточно четко, а ведь теперь дети куда более дошлые, так чего же он обо мне думает и кем меня тут считает? , И Володе стало совестно... — Володя, ты слушаешь?— спросила женщина. Он кивнул. И снова зазвучал в комнате ее милый, родной голос: __ Много чего думал он долгими бессонными ночами, ибо поверил в то, что нет радости в жизни, не пробиться к жизни чистой и не плыть по волнам ее, а быть в колесе убивающем и скорбеть душой о невозвратном. Возможно, он где-то тут и сошел с ума. Одна радость была в нем, если он за весь день не обидел никого, не сказал никому лживого или злого слова, если не кичился и не умствовал, если не завистни­ чал и не разевал рот на чужое; и скорбь покидала его сердце, и был покой, и он понимал — это счастье... ...Весь день — чистый, теплый и светлый. V