Сибирские огни № 12 - 1979

«Стоп,— подумал Рубин,— ведь если она поставила колбу, значит, как бы предла­ гает выпить или предполагает, что... а может, не надо... когда это добром кончалось... а — немного, поем хоть да усну спокойно... Налицо синдромчик... Поставить — поста­ вила, а рюмок-то нету»... ■— Вам налить, Олег Петрович?— прервала хозяйка ход мыслей Рубина. — Да,— сказал сн внезапно севшим, хриплым грлосом, и ладони его вспотели, а рот наполнила слюна. Лидия Ивановна, неимоверно долго, нестерпимо долго мыла высокие стаканы с толстыми донышками. Налила в два на четверть, выпила из своего, сказав какую-то латинскую фразу (Рубин смог осознать только одно слово «аспера») и прополоскала рот томатным соком. Он долил в свой стакан воды из крана. Тут же, не садясь за стол, выпил мучи­ тельно и сидел несколько мгновений так же мучительно, борясь с жгучей сухой тош­ нотой. Но вот она рассосалась, запульсировала вокруг желудка теплотой, такой доб­ рой, размягчающей, и голова стала ясной, легкой, Рубин увлеченно ел, и все ему начинало представляться в определенном сва­ те — ситуация, в которую он попал, казалась многообещающей и интересной, сам он себе казался ловким, удачливым и где-то неотразимым, Лидия виделась ему очень привлекательной, ждущей от него решительного поступка. А все остальное просто ве­ ликолепным— начиная от закусок и кончая летней ночью, в которой затерялся Бо- чатск, а в Бочатске затерялся дом, а в доме — их (он так И думал — «наша») кварти­ ра, где они мило, уютно и в то же время по-современному сидят вдвоем... И еще есть спирт. Рубин почувствовал прилив необычайной жалости и нежности. Он смотрел мимо Лидии на кухонный подоконник, уставленный маленькими кактусами, от природы пыльными, горбатенькими; он видел чучело баклана, висевшее у самого потолка, то­ же пропыленное, мертвое, уродливое; он видел, и ему представилось, как одиноко здесь Лидии, как медленно течет ее жизнь, что сама она, подобно баклану,— мертва, а он может ее воскресить, открыть ей радость большого мира, где птицы летают над пеной морских волн, где цветут живые пионы, где зеленые ящерки греются на при­ дорожных камнях, а мимо них идут себе двое — молодых, веселых, любящих... И если бы Лидия в эти минуты сказала бы хоть единое слово, Олег Петрович не смог бы удержаться и заплакал бы от жалости и нежности. Но Лидия молчала. Размягчающая теплая волна охватила грудь молодого дантиста, руки его отяже­ лели. Вместе с тем возникло решение — поговорить с Лидией, сказать ей все. А что — все-то? — Вот вам и легче, Олег Петрович. Выпьете еще? — Да. Но только с вами. — М-м... Я — символически. Не возражаете? — Хорошо. Символически. Дантист отчего-то вспомнил, что стекло растворяется даже в обычной воде. По­ думал, видимо, в спирте оно растворяется лучше, представил, как закусывает стака­ ном один из героев давнего фильма «Лимонадный Джо», улыбнулся, выпил спирту. Лидия протянула ему стакан томатного соку. — Лидия Ивановна, вы знаете, я не люблю Бочатск, не люблю в нем все; неле­ пое его название, деревянные тротуары, непролазную осеннюю грязь, летнюю пыль, не люблю его чахлые клены, его домишки... Но страшно мне не от этого, я здесь пе­ рестал любить людей, они мне кажутся непроницаемыми. Нет, не то. Я не могу их понять, что им надо от жизни, в чем они видят ее смысл, ее ценность... Я теряю здесь себя день за днем, час за часом... — Что вы, это пройдет. Вы успокойтесь. — Я думаю все время об одном... Нет, в Н-ск меня не тянет. Раньше тянуло. Теперь нет... Все время думаю и, как говорится, рисую в мечтах одно и то же: бре­ венчатый дом, затерянный в сосновом лесу, теплый дом, потрескивание поленьев в печи, запах дымка и смолы... Вечерний полумрак... Нескончаемый осенний дождь за окнами... И двое в этом доме... В этом деревянном тепле... в отблесках живого огня,- Они рядом...