Сибирские огни № 12 - 1979

— Эх, мороз, моро-о-оз! Не морозь—Нет, ты постой, ты погоди... — Чего годить? Ты-меня знаешь. Приходи — и все. Сказал — сделаю. Заяц тре­ паться не любит... — Нет, ты погоди... — Чего годить? Приходи — и все... Что ты — меня не знаешь?.. — Эх! Мороз, моро-о-оз! Не! Морозь меня, не-е моро-озь меня-а, моего-о коня... — Привяжу-у жену-у, обниму-у ко-оня-а!.. Песня крепчала... г Солнышко, скатившись за крайние дома Кавалерийской улицы, глянуло в Миш­ кину горницу. Ничего особенного здесь не ожидалось. Володька почему-то так и не появился, не скрасил своим красивым трепом застолье. (Как выяснится, он сидел в эти часы в «Альбатросе» с Иваном Николаевичем.) Гена Иванов ушел на свидание со своей Ниной и теперь спал в километре от. места встречи. Юрка совсем скис и вряд ли мог сообразить, что люди делятся на мужчин и женщин, а если бы и сообразил, то вспомнить — зачем оно, такое разделение,— все равно не сумел бы... Врага кончилась. Кто-то пошел за бутылкой и не вернулся. Еще кто-то куда-то ушел. Кто-то кого-то увел, унес, уволок. Кто-то кому-то тер уши, надевал пиджак, засовывал в один карман кепку, а в другой ботинок... И кончилась гулянка. Хозяйка постояла у косяка, подошла к столу, сгребла крошки в ладонь, потом присела на кровать к мужу, да так и уснула. Ладонь разжа­ лась, крошки высыпались. К этому времени стемнело- Солнце скользнуло по пыльному зеркалу. За рамой зеркала торчала телеграмма: Бочатск Кавалерийская 45 Кулебякину Михаилу Петровичу Поздравляю днем рождения желаю успехов труде здоровья счастья личной жизни Брат Эх, брат, милыи брат1 Глянуть бы тебе, хотя бы со стороны, какое наступило счастье в семье Кулебя- киных! Миша в кочегарах зимой «кантуется», иную неделю только за тем на работу и ходит, чтобы куль угля продать на поллитру. С весны Миша «на колыме». Пристраивается к городским диким бригадам и вка­ лывает до ягодно-грибного сезона. А там, на пару с женой, у них все на пару, каж­ дая бутылка пополам, гребут они клюкву в рямах, дерут гриб — любой, лишь бы тор­ чал, и везут в Н-ск. Грибы свежепосоленные продают в ресторан «Волна», клюкву на базаре. Давно бы сгорели Кулебякины, однако, летний сезон, когда выпивка нерегу­ лярна,— продлевает их веселую жизнь... В избу вошла костлявая собака, посидела у порога, обнюхала голову Ефима Кулпы, чихнула и вышла вон. Припозднившееся стадо сонно протопало Кавалерийской улицею. Усталые коро­ вы молча расходились по дворам, и из конца в конец улицы было слышно, как звон­ ким голосом приветствует хозяек пастух. Сидит он на своем коне стройно, легко. Его загорелое, веселое лицо совсем темно в вечернем сумраке, только светлы глаза и улыбка. / Кулебякинская первотелка отделилась от стада, шаркнув округлым боком об ворота, вошла во двор и протяжно замычала... Тихо в доме. Когда шумный народ рассосался, в полутьме вдруг стала заметна шестилетняя большеголовая дочка Кулебякиных — Тася. Перемазанная шоколадом, в материной гипюровой кофте, со стаканом, она стояла перед стулом, на котором сидела глупая