Сибирские огни, 1976, №8

На пути из Ялты в Симферополь, словно все сомненья отклоня, цвел прямой пирамидальный тополь. Вовремя. Увы, не для меня. 5 Бьется женщина над маленькой могилой,— небо содрогается в ответ. Вот не сохранила, схоронила... .Мне ль не знать,— больнее горя нет! Почему же даже это испытавшее сердце не осталось ледяным! — Радуется, словно не страдавшее, болям отзывается иным. Видно, правду говорят, что время лечит, если только боль не ворошить, может, е год пройдет, и станет легче,— надо это время пережить. Если жизнь сама окажется немилой, вдруг покажется, что жить не стало сил, вспомни женщину над маленькой могилой— Как еще жива она! — спроси. * * * Сердце в крепости закрою, душу в камень заточу и доверюсь той порою только легкому ключу. И сама его зарою под молчальницей-сосной,— старым песням счет закрою, не сыскав пока мной. Лишь местечко запримечу, постараюсь не забыть, где в худой осенний вечер , под сосною клад зарыт, чтоб за ним поторопиться прямиком, а не в обход, коль душа в своей темнице затоскует, истомится, если сердце позовет. * * * Не ахайте: «Надежды свет угас!» Возможно пи, чтоб умерла надежда! Надежда умирает после нас — не знать об этом может лишь невежда.