Сибирские огни, 1976, №8

занную горем Сашкину голову дикая мысль: решил он отомстить Т ам ар ­ ке и Илюхе Огневу, застрелить их обоих, а потом и себя. З а тем и при­ ехал домой. Об этом своем тайном намерении Сашка по пьянке разбол ­ тал Тимофею Малыхину. Тот отговаривал его, как мог, оправдывал Т а ­ марку, которая ушла все-таки от Илюхи, и никакой любви к нему ни­ когда у нее не было. Но злоба у Сашки не проходила, он зверел при одном упоминании Тамаркиного имени. Как-то вечером, уж не помню, куда я шел, когда увидел возле избы тетки Анны Сашку. Он затаился под плетнем, в сумерках обгорелым пнем торчал среди лопухов. Я знал о его намерении, мне даж е показа­ лось, что в руках у Сашки ружье. И тоже спрятался в канаву и стал ждать. Т ам арка показалась на дороге,— я издали узнал ее по легкой л етя ­ щей походке. Она возвращ алась с вечерней дойки. Когда поровнялась с Сашкой, он скрипнул своей тележкой, выехал ей напересёк. Тамарка д аж е и не испугалась, вроде, ск азал а просто: — Здравствуй , Саша. С ашка промолчал. Он, запрокинув голову, снизу вверх глядел на Тамарку. Долго глядел. Потом вдруг резко откинулся назад и стеганул кнутом по голым Тамаркиным ногам. Она ойкнула, но осталась стоять на месте. Снова просвистел кнут,— Сашка старался угодить в лицо. — Бей еще, бей! — зап л ак ал а Т ам арка и опустилась перед ним на колени. — Убью, сука, задушу! — хрипел Сашка. — Бей. Я люблю тебя, Саша... Потом все стихло. Потом Т ам арка сказала: — Помнишь лебедя на озере? Сашка ответил что-то сдавленным голосом,— кажется, он плакал... Я тихонько вылез из канавы , по-за плетнями направился к своей избе. — Я люблю тебя, Саш а,— донеслось до меня из темных лопухов. И не было больше ревности, не было никакого сожаления. — Прощай, Т ам арка ,— почему-то сказал я про себя. А еще поду­ мал: надо Поспешать домой,— завтра мама чуть свет разбудит на рабо­ ту. Д а еще дядя Л еш а к кузнице велел подвернуть: лемех у моего плуга совсем затупился, надо отточить. А домой не хотелось — вечер уж больно был хороший. В небе про­ клюнулись первые звезды — острые и сверкучие до звона. Такие бы­ вают только в наших Кулундинских степях. Л егкая теплынь текла над землею и терпко пахло дымом: на огоро­ дах жгли прошлогоднюю картофельную ботву. У багровых костерков маячили в темноте зыбкие силуэты, и длинные тени от них призрачно скользили по плетням и пряслам , по стенам задремавших изб. — Прощай, Тамарка...