Сибирские огни, 1976, №8

б е р е з о в а я е л к а 7 найти ни одной черты схожести с ее живым лицом. Это меня удивило и успокоило: я подумал, что бабушка меня обманула. Совсем другая ста­ руха л ежи т в гробу, а Покатилиха — жива-здорова... З а открытой форточкой прошелестел ветер, в тишине залепетал большими листьями тополь под окном, тень от этих листьев шевельну­ лась на глиняном лице старухи, и мне показалось на мгновение, что по­ койница открыла и зак рыл а глаза, а потом подняла верхнюю губу, оска­ лив желтые кривые зубы. Я зап л а к а л и под ногами у взрослых бросил­ ся из избы. А еще я вспоминаю страшные сказки про мертвецов, которые рас­ сказывал мой дедушка Семен. Мертвецы эти лунными ночами поднима­ ются из могил, белые скелеты их перепачканы желтой глиною, и т а к я в ­ ственно сейчас все это мне представилось, что я услышал д аж е стук кос­ тей, а простыня, висевшая на спинке стула, вдруг шевельнулась и с т ала в полумраке тихо приближаться к печи. Я закричал . Мам а вскочила из- за стола, влезла на припечек. — Что с тобой, сыночек, что с тобой,— испуганно шептала она, тис­ кая в холодных ладонях мои щеки.— Спи, родимый, все будет хорошо. И вдруг уронила голову мне на живот, громко зарыдала . Проснул­ ся, закричал в люльке младший братишка, бабушка тоже влезла на при­ печек, стала трясти маму за плечи: — Ну, будя тебе, Марья, будя... Чего надрываешься раньше времени... — Чует мое сердюшко, чу-ует беду! — голосила мама. 5 Утром проснулся я поздно. В избе было сине от махорочного дыма, на желтых солнечных окнах горели нарисованные морозом причудливые листья, похожие на гусиные лапки. Н а лавке и стульях сидели ^ мужики и бабы — наши соседи. И от вида всего этого, от неторопливой беседы, которую вели между собой люди, у меня сразу прошли ночные страхи, стало легко, д аж е радостно как-то на душе. — Третьего года со мной случай был,— гудел, ка к в бочку, кузнец Яков Гайдабура, друг моего отца.— Поехал по сено, а падера и застань меня в дороге. Ра з гул ял а с ь — света белого не побачишь. Чую, начал блукать. З ам е р з а т ь стал, конец, думаю. Уже и с детишками попрощал­ ся. И тут я к вроде кто надоумил меня. Отпряг конягу и пустил на во­ лю — думаю, одна-то, без понуканья, мабуть найдет дорогу домой, а-если привязать ее возле себя — замерзнуть может. Вырыл в сугробе яму, з але з в нее, а сверху санями привалился. Зам ело меня снегом, теп­ ло стало, сижу себе покуриваю. Только темно шибко и тоскливо, как в могиле. А потом воздух кончился, дышать, чую, нечем. Морок на меня навалился, разные страсти мерещиться стали. Попробовал вылезти не тут-то было, видать, здорово снегом-то зав алило меня. Ну, думаю, я с ­ ное море, сам себя заховал заживо. И опять будто на ухо мне кто шеп­ нул, надоумил: дырку-то, мол, проткни. Проткнул я черешком от вил дырку в снегу — сразу легче дышать стало... — Это еще што, а вот я один случай слышал, г нетерпеливо пере­ бил кузнеца Прокопий Коптев, наш сосед. — Помолчи ты, ботало, дай человеку досказать, зашумели на Прокопия. „ — Д а к тут и досказывать нечего,— продолжал д яд я дков . lpoe суток просидел я в своей берлоге. Это уж потом узнал, что трое суток, а тогда для меня и день, и ночь одинаковы были. Боялся только одно