Сибирские огни, 1976, №8

— Есть тут хто живой? — спросил дед. Ему никто не ответил. Тогда он вытащил из карм ан а кресало и кре­ мень, застучал, выбивая синие искры. — Погоди, Тимоха,— кинулась к печке плачущ ая тетка Анна,— у меня угли в загнетке есть. Она стала шуровать клюкой, выгребла на шесток чадящие угли. Вздула огонь, зап алила лучину. По стенам и потолку зам етались кос­ матые тени. В дымном свете лучины мы увидели Тамарку. Она л еж а л а на полу без движения. Тетка Анна сунула Тимофею лучину, бросилась к дочери. — Дитятко мое родное,— заголосила она,— что ж е с тобой н а ­ делали?.. Там арка открыла глаза, попыталась подняться. Губы ее были р а з ­ биты в кровь, платье разодрано , — И зверг ты проклятый, фашист ты недобитый! — кричала тетка Анна, помогая дочери.— Дверь-то была заперта, д ак он стучал, стучал, потом вышиб ее, только засов хряснул. Н алетел коршуном, сам пьяный в стельку, давай ее, доченьку-то, к себе тащить. Она ему в морду пога­ ную плюнула, д ак он топор схватил, порешить ее хотел. Я-то вступилась было, да он выпнул меня за порог, как собаку бездомную... — Ну, хватит т е б е !— оборвал дед Тимофей.— Сказывай , дочка, куда Илюха делся? Там арка молчала, озираясь вокруг безумными, остекленевшими глазами. — Айда, бабы, далеко он не убег, гдей-то здесь ховается! При свете лучины обшарили сенцы и кладовку, заглянули в подпол. Илюху нашли в сарае. Он прятался в коровьих яслях, зарывшись с го­ ловою в соломенные объедья. Женщины выволокли его оттуда, вышибли из рук топор. Весь хмель с Илюхи как рукой сняло. — Д а чё вы, чё вы, бабы? — трясся он, не попадая зуб на зуб .— Пошутил я маленько, пошутил, говорю... — Пошутил?! — взревела вдруг Мокрына Коптева, вырывая у деда Тимофея вилы.— Ну, я счас тоже с тобой пошучу! Женщины кинулись к ней, но она разбросала их одним движением могучих плеч, и только деду Тимофею с трудом удалось вывернуть из ее рук вилы. — Н ельзя так, девки,— гудел он,— за это нас никто по головке не погладит. Д ав ай , веди его, хвашиста, в контору под конвоем, собрание будем проводить... Когда пришли в контору, Илюха было сунулся по привычке на свое бригадирское место за столом, но Тимофей отстранил его плечом: — Осади трошки. Ты вроде как подсудный, постоять можешь. И сам навис над столом, упершись в красную, запятнанную черни­ лами, скатерку огромными кулачищами. — Д авай те по всем правилам , гражданы . Собрание считаю откры ­ тым. Перво-наперво нам надо выдвинуть этого... как его? — Призидюм,— подсказал кто-то. — Во-во! Чтобы речи, значит, записывать по всей форме. — М арья Прокосова пущай пишет, она не наврет. . — Д а уж из меня грамотей,— застеснялась мама, стоявшая у по­ рога,— накарябаю , как курица лапой, потом и сама не разберу... — Д авай , давай! — подбодрил дед Тимофей.— Слово — оно, конеч­ но, не воробей, а на гумагу его все равно поймать можно. Мама прошла к столу, села с краешку, потупилась, зябко кутаясь в полушалок. Тимофей вытер шапкой рябое, избитое оспой лицо и про­ должил: