Сибирские огни, 1976, №8

Вот и сейчас он придумал игру. Отыскал высокую тонкую березу, з а ­ брался на самую верхушку, а когда дерево выгнулось дугой, велел нам с Васильком тоже зале зать , чтобы пригнуть березу макушкой к самой земле. Втроем мы насилу справились с гибким упругим стволом. И с трудом удерживали склоненную вниз макушку, пока Ванька устраивал ­ ся на ней, обвязывая себя ветками: береза рвалась из наших рук на дыбы, будто норовистая лошадь. — Контакт! — взревел, наконец, Ванька, подраж ая киношным л ет ­ чикам.— От винта! Мы отбежали в стороны, береза со свистом распрямилась и вы ­ стрелила Ваньку, как из рогатки. Не помогли его «спасательные рем ­ ни» из веток, он закувы ркался в воздухе и упал на разлапистые сучья соседнего дерева. Зацепившись холщовыми ш танами за сук, новоиспе­ ченный летчик висел книзу головой и орал во всю дурнинушку. Мы пе­ репугались, бегали вокруг березы и не знали, что делать. Н а крик при­ бежал дед Курило, но в это время не выдерж ала, оборвалась на Ваньки ­ ных штанах пуговица, штаны остались висеть на суку, а он ящеркой юр­ кнул вниз по веткам , мелькая голым задом. И опять ж е отделался только легкими царапинами, однако охота летать у Ваньки отпала. Кое-как сбили палками его штаны и пошли к костру ужинать. Д ед Курило дал каждому по три картошины, строго поровну разделил большую черную лепешку. Лепеш ка была зам еш ана пополам с лебедою, воняла прогорклым постным маслом и рассыпалась, как из песка. — Собаке кинь — ж р а ть не станет,— недовольно пробурчал В ань­ ка, уплетая лепешку за обе щеки. — Ешь, ты же не собака,— сказал Василек. — А вообче-то ничё, язык проглотить от такой вкуснятины можно,— согласился Ванька, подбирая с тряпицы сыпучие крошки и кося нагло­ ватыми глазам и на сидор с харчами. После ужина решили так. С вечера быков будут стеречь братья Гай- дабуры, а к утру, когда сон особенно разм аривает,— заступим мы с д е­ дом Курилой. — Смотрите, овес рядом. Потравы бы не было,— коротко напутст­ вовал братьев Курило. Они ушли, а мы с дедом залезли в балаган . Здесь пахло гнилью прошлогоднего сена, а от земли исходил неприятный, пронизывающий холодок. Нет, не сенокосный это балаган , наполненный зеленым мраком и сладким запахом земляники. И сравнения никакого не может быть. Я вспоминаю сенокос,— счастливую, золотую пору. И Т ам арка И в а ­ нова почему-то вспомнилась, как однажды утром подкрался я в камы ­ шах к самому тому месту, где она купалась. Н ад озером клубился розо­ вый туман, ничего не было видно, только слышались всплески воды. Я подобрался к самому берегу, замер неподвижно, и вдруг прямо передо мною возникла из тумана обнаженная Т ам арка, похожая на огромную сверкающую рыбину. Я реванул от испуга и в уж асе бросился назад . Л о ­ мился напрямик сквозь непролазные камыши, а потом долго л еж ал , спрятавшись под копною сена, и сладко плакал , не зн ая сам отчего... И еще вспомнил, как сегодня встретил на улице Тамарку и как она насмешливо покосилась на мои новые лапти своими черными, обжигаю ­ щими глазищ ами. А я старался быть равнодушным, прошел, не показав вида, но чего все это мне стоило! З а огородами я снял ланти и готов был разодрать их на клочки. Но лыко из таловой коры оказалось крепким, как сыромятные ремни,— не помогли д аж е зубы. И я снова обулся в лапти...