Сибирские огни, 1976, №8

Д ед ушк а Егорку не любит: вечно ягненок ему мешает, путается под ногами. А однажды , враженок , такую штуку отмочил. З а гн а л и мы в ко­ шару овец после вечернего водопоя, а он, хитрюга, спр я т ал ся где-то и остался на улице. Мы пошли в избушку, зан яли сь своими делами : д е ­ душка ужин готовит, я лучину на пороге щеплю. Вдруг, слышим, окош- к0 — д з ы н ь— и вдребезги. А из него б ар ан ь я голова торчит, глазами удивленно лупает. Д ед уш к а аж присел с перепугу, горшок со щами р а з ­ бил. Я з а о р а л бла гим матом, под нары шмыгнул... Потом, когда опомнились,—все понятно стало. Побегал , видно, Егор­ ка вокруг избушки ,— нас в освещенные окна видит, а попасть в избу не может. Тогда с разгону и с аданул лбом по стеклу. Целую шибку вынес, дыра и сейчас лохмотьями всякими заткнута . Такой вот он шкодник, мой друг Егорка. Целый день я, как угорелый, носился на улице — вроде праздник у меня сегодня какой. С в а т Петра д ел ал все один,— ни дедушке, ни мне ни к какой работе притра гивать ся не д а в а л . Вечером лишь з ая вил ся я домой — руки красные, ка к л апы у гусенка, пальцы граблями расто ­ пырились -г- к у л а к не сожмешь. Сунулся к печке, стал греться и тут взвыл от боли. Руки с пару зашлис ь , жж е т их, ка к кипятком, а кончики пальцев покалывает, будто кто иголки под ногти загоняет. Д е д рявкнул на меня, валенком з ам ахнулс я : — Ш ай т ан бестолковый! Кто тебя учил обмороженным к печке лезть? Иди на улицу, снегом оттирай! — Д а ты не ругай его, Семен Мак аро вич ,— вступился з а меня сват Петра,— у него вон и т а к г л а з а на мокром месте... — З ащ и т ни к н ашелс я ,— проворчал д ед уш к а ,— в твоей з ащит е не здесь, а в другом месте нуждаются . Д а , не в духе был он сегодня. Чувствовал я: весь день его что-то подмывает, н а к а л я е т изнутри. Снова, к ажет с я , не миновать ск анда ла . И ск ан д а л р а зр а зил с я . З а ужином . С н а ч а л а все было тихо-мирно. Выпили мужики б р ажки , молча принялись з а щи. Но д едушка все при­ целивался на св ата своими рыжими гл а з ами из-под мохнатых бровей. Наконец, не вытерпел, заговорил как бы сам с собой: — Дум аю , вот, и не могу в понятие взять: ка к это может жить че­ ловек без совести? Ну ладно , можно убечь куда-нибудь к чёрту на ку ­ лички, где тебя никто не знает... А как от самого себя убежишь? Как людям смотреть в г л а з а будешь? С ва т П ё тр а съ ежился , отложил ложку . С к а з а л тихо, своим тонень­ ким голоском,— не хотел, видать, ругани и знал , ка к р а зж а л о би т ь дедушку: — Бы в а е т и на старуху проруха, Семен Макарович . Ну, куда мне теперь деваться, что д елать , посоветуй. — Ка з ан ск ой сиротою прикидываешься . Иди в район и зая ви в л а ­ стям: так , мол, и так , готов искупить свою вину. — Д а рас стреляют в е д ь !— со слезою в голосе вскрикнул сват. А жить-то хочется, мне ведь сорока еще нет... — Ты думаешь , моим сынам , Никите да Андрею, жить не хочется. Оне помоложе тебя, а, может, счас где-нибудь под пулями лежат... Круглое лицо св ата Пётры стало налива тьс я свекольным б а г р я н ­ цем, д аж е с трижена я под нулевку макушка порозовела. Он встал, су- нул руки в к а рм аны ватных штанов, мелко З аш а г ал по избушке. — Ну, вот что,— ск а з а л охрипшим голосом.— Д а в а й , сваток, начи­ стоту. Твои сыны воюют — им есть что защищать . А мне с каких таких кислых щей на рожон переть? З а какие такие бла г а з ащ ищ а т ь ее, Со ­ ветскую власть? З а то, что она раскул ачил а нас? Мать и братьев моих где-то в болот ах Васюганья сгноила? А какие мы были кулаки? Не мне об этом р а с ска зыв ать , не тебе слушать. Сам знаешь лучше меня. Про