Сибирские огни, 1976, №8

вдруг застонал , страшно з а с кр еж е т ал зубами . Он вскочил на нарах, стал в темноте шарить по стенам: — Где я, где? — Н а войне,— сердито ск а з ал д едушк а ,— чего вскочил, ка к ошп а ­ ренный? Война, должно быть, приснилась?.. 6 Утром мы с дедушкой проспали зарю. Проснулись — солнышко в ок­ но уже глядит, на закопченной стене желтый коврик повесило. Печь з а ­ топлена, весело гудит, чайник на плите булькает. — Во, жись н а с т а л а — помирать не надо,— удивился д едушк а .— Живи, к а к у бога за пазухой. Тьфу, ядрёна корёнь! — неожиданно со злобой выплюнул он на пол окурок. В это время в избу зашел сват Пётра — с охапкой березовых по­ леньев, весь сияющий, от мороза розовый, ка к только что выкупанный поросенок. — Добро е утречко,— ласково ск а з ал он.— Отдыхал бы еще, Семен Макарович. С овцами я уже управился, и Полк ан а вчерашними об ъ ед к а ­ ми покормил. Д едушк а промолчал и стал одеваться. Видел я, что был он не в д у ­ хе, а почему — не понимал. Не таким уж плохим ока з ал с я он челове­ ком, этот сват Пётра... Моментом всю нашу утреннюю работу переделал, а сейчас вот порылся в своем мешке, вытащил завернутые в б ум аж ку слипшиеся леденцы-лампасейки , угостил меня. — Сват, а почему тебя дезертиром з о в у т ?— спросил я. Он опасли ­ во покосился на деда, маленькие пельмешки ушей стали алыми: — Много будешь знать — скоро состаришься. Д едушк а криво ухмыльнулся и что-то пробурчал себе в бороду. А на улице благодать! Морозец легкий, искристый,— больно смот­ реть на залитые солнцем сугробы. Снег сахарно хрумкает под в а л ен к а ­ ми, на нем синеют заячьи петлистые следы,— у самой избушки резви ­ лись ночью косые! Морозная дымка висит над степью, снег и снег на сотни верст кру ­ гом, только редкие березовые да осиновые колки темнеют вдали. Д а низкие берега Чанов рыжим полукружьем окаймляют непролазные к а ­ мышовые крепи. Солнце теперь поднимается высоко, а слинявшее от мо­ розов небо стало наливаться синевой — весна скоро. Я открываю ворота кошары. Овцы сбиваются в кучу, дробно щ е л ­ кают копытцами, в темноте зеленой россыпью светятся их пугливые гл ззз . — Егорка, иди ко мне,— зову я. Из плотного овечьего гурта с трудом протискивается черный б а р а ­ шек и выскакивает в приоткрытые ворота. Он берет с моей ладони под- соленые корочки, торопливо хрупает леденцами. Егорка мой друг Он совсем ручной. Его приручил еще бывший чабан Ахмед. Овца, окотившая Егорку, издохла, и Ахмед взял ягненка в свою избушку, выпоил его из соски молоком, которое сдаивал у д р у ­ гих овцематок. Егорка подрос и привязался к людям. З а мною он б е ­ гает по пятам, как собачонка. Н а к аж е т мне дедушка дрова рубить — Егорка станет в сторонке и смотрит на меня своими стеклянными г л а зи ­ щами. Не моргнет ни разу — ждет, когда я закончу работу и снова иг­ рать с ним начну: прятаться от него за сугробами, в обнимку кувыр ­ каться по снегу.