Сибирские огни, 1976, №8

НЫЙ а живу, слава богу, не хуже добрых людей...» И вгорячах выпалил невпопад свою поскладушку: «Мужик не ученый — что топор не точе­ ный!» Попервости жить на зимовье мне д аж е понравилось. Не надо бегать в школу, готовить уроки, а главное — выполнять бесконечные б а ­ бушкины поручения: наруби дров, вычисти из-под коровы, соегаи к Гайдабурам за нашим ситом... А здесь — полная свобода, делай, чт Поселились мы в пластиной Ахмедовой избушке, с глинобитным бугристым полом, с тремя маленькими, бельмастыми от инея окошками. Спали на широких нарах, заваленных свежим сеном вперемежку с мел­ кой духовитой полынью — от блох. А сверху еще была постелена толстая домотканая дерюга: мягко, уютно — спи не хочу! Дедушка просыпался рано, когда еще густая чернота стояла за окошками и если стекла оттаивали, при зажженной лампе в них можно было глядеться, ка к в зеркало. Он долго кряхтел и надсадно кашлял, задыхаясь вонючим дымом самосада, потом одевался и выходил на ули ­ цу В пронзительной тишине было слышно, ка к з а стеною взвизгивал снег под его валенками, как тоненько поскуливал и гремел цепью обр а ­ дованный Полкан. Мне вставать еще рано. Избушка выстыла за ночь — пар изо рта ви­ дать, и т ак сладко дремать, угревшись под тулупом, который кисло п ах ­ нет овчинами и почему-то смородиной. Дедушка возвращается с большой охапкой дров и грохает их перед печью. — Замер з, поди, Серега, как на льду сорога? — спрашивает он хрипловатым со сна голосом, и я знаю уже: раз говорит складно, зна чит, в хорошем настроении. Он начинает растапливать печурку. Подложенные снизу, сухие л у ­ чинки вспыхивают сразу, но дрова с мороза отволгли, не загораются: на березовых поленьях стружками скручивается береста, а на срезах оси­ новых чурбаков с шипением закипает ж елт а я пена. Из открытой дверц валит едкий дым, дедушка чертыхается, утирает рукавом глаза, начина­ ет злиться не на шутку: — Погоди же, ядрёна корень, я тебя не мытьем, д а к катаньем Он наливает в черепок керосину и выплескивает на дрова. Дрова вспыхивают, в печи загудело пламя. Так-то вот,— весело подмигивает мне дедушка. Осина не горит без керосина. Счас и чаек будет готов. К а к говорится: пей чаи д а двери ^ А печь между тем гудёт вовсю, в ней что-то трещит и ухает, стисну­ тое пламя ломится в щели, и когда выхлестывает наружу, то жадными языками облизывает закопченные створы, дверцу, печное чело Плита раскалилась и кажется прозрачной, словно из малинового стекла. <-Ухои жар растекается по избушке, пахнет сыромятью, горьковатым осиновым дымком, каленым кирпичом. „ Окошки начинают «плакать»,— вилючие струики стекают вниз стеклу. Закипа я , бормочет чайник, крышка на нем подпрыгивает, брыз­ ги пыхают и взрываются на малиновой плите. „ „ „ „ „ „ „„ Теперь пришел и мой черед подниматься. Я надергиваю^ валенки на босу ногу и, раздетый, пробкой вылетаю за дверь, Морозный воздух пе­ рехватывает дыхание. Небо еще усыпано зеленоватыми льдинками звезд. Приземистая кошара совсем утонула в сугробах. Но глазеть по сторонам