Сибирские огни, 1976, №8

Скучно в такие вечера, одиноко. На улицу выйдешь — холод соба­ чин, и темень так ая , что давит, гнет к земле, и хоть волком завой — все равно не откликнется тебе живой голос. Только, может быть, далеко за озером з а в и зж а т полозья саней,— запоздалая баба возвращается домой с сеном или дровами. Л в избе жарко, керосиновая лампа разливает желтый свет и тихо попискивает, выгорая. Дедушка Семен горбится на своем низеньком, оп­ летенном брезентовыми ремнями стульчике — чинит мой валенок. В зу ­ бах у него черная, просмоленная варом дратва со свиной щетинкою на конце, которая заменяет иглу. Дедушка ловко ковыряет шильцем, баг­ ровея лицом, растягивает дратву за концы обеими руками и ворчит не сердито, но привычке: К а к на огне обувка горит, ядрёна корень. Где же ее напастись, ежлн только и умеете, что глызы пинать... В горнице бабушка Федора качает зыбку и тоненьким девчоночьим голоском убаюкивает Кольку: Баю, баю, баю, бай, Поди, бука, под сарай. Поди, бука, под сарай, Коням сена .надавай. Кони сено не едят, Все на Колюшку глядят... Петька и Танька уже спят в той же темной горнице, а мне хочется д ож д а т ь с я маму с колхозного собрания. Медленно, печально течет вре­ мя, под печью шуршат мыши, потрескивают от мороза тополя под окном... •Уроки я д а вно выучил, делать нечего, и я сажусь к тоненько попис­ кивающей лампе, в сотый ра з перелистываю расхристанную, замусолен ­ ную книжку про Гараса Бульбу. Читать ее мне нет надобности: почти псю книжку я зн аю наизусть. Еще летом, ср ажая сь в отважных р ядах запорожских ка заков , я палкою порубил на огороде весь бурьян, в го­ рячке не зам етил , как добрался до лопоухих подсолнухов, з а что, само собой р а зумеется , получил от бабушки Федоры парочку увесистых под­ затыльников . Но чего не вынесешь любя? Ведь я не просто т ак махал своей деревянной саблею, а выручал из полона прекрасную полячку, ко ­ торая в точности походила на Тамарку Иванову... Но сейчас меня з аним а е т другое. Я силюсь понять, как это Гоголь, вроде бы на картинке обыкновенный человек, д аж е чем-то похожий на Копку Коптева, только с длинными волосами,— как это он подсмотрел з а всеми к а з ак ами , подслушал их разговоры, д аж е узнал, о чем они д у ­ мали ? Этого я никак не мог уразуметь и спросил у дедушки. Бр ехн я все,*—ск а з а л он.— Только одному господу известны по­ мыслы и чаянья человеческие. Но когда я упомянул о Т ар а се Бульбе, дед задумался. Эту книжку он зд оро во любил , много ра з з а с т ав л ял меня перечитывать вслух Тут вот к а к а я ока зия может быть,— он отложил в сторону в а л е ­ нок и запустил пятерню в свою роскошную красную бороду,— Тут Сере- га, не иначе, к а к опять брехня получается насчет твоего Гоголя-моголя Никто эту книжку не сочинял, а т а к оно все само в жисти и было — К а к ж е так, д е д а ? Тут написано, что Гоголь сочинил. З а л а д и л со своим Гоголем! — начинает сердиться д е д __ А вот с к а з ки я тебе с к а зы а аю — их тоже твой Гоголь выдумал? То-то Были в р ан ешии е вр ем ена и богатыри, и Змеи-Горынычи,— т ак это все и до нас дошло — от д едов к сынам, от сынов к внукам,.. Ничего я не понял из его объяснения. Стало еще скучнее клонит ко сну. И з горницы доносится невнятный бабушкин голос: