Сибирские огни, 1976, №8

Потом были еще стихи, и (наконец-то!) корреспонденции о рабочих, о заводских инженерах... Но и это его не убеждало, что он поэт. Как-то Денис назвал его молодым поэтом, так Василий сразу насупил свои белесые широкие брови, от обиды надул губы. — Ну, и зря,— в ответ сердито буркнул Денис. «Вас. Стародумов». Так подписывал свои стихи и фельетоны этот непоседа и весель­ чак. Когда его просили почитать новенькое, Стародумов отмахивался: 44 —- Д а у меня все старенькое: написал неделю назад. Прочитает и хитро улыбается: не ожидали? Так-то... — Прозы не надо? В то время Василий Стародумов, кроме фельетонов и очерков, писал что-то прозаи­ ческое— чуть ли не роман или сказки о Байкале. Стал заходить в редакцию многотиражки Иван Зябкин. Стихи его были напевны, искренни. Но не только о стихах думал парень. Когда в небе гудел самолет, так Иван обязательно полюбуется им: — Вот это поэзия! Мы в редакции верили, что со временем будет писать хорошие стихи заводской ху­ дожник-оформитель Николай Сластенко. Так он ярко защищал свои строчки. После раз­ говора о стихах долго не брался за блокнот, яро писал этюды или натюрморты. — Здесь не сильнее? — интересовался, показывая свои работы. Серьезнее начад относиться к стихам Алексей Куделькин. Работал он формовщиком в мастерской Федорова. К нему частенько наведывался Денис. Кумиром у Алексея был Василий Лебедев-Кумач. — Весь народ поет его песни,— говорил Алексей. И если ему скажешь: — Второй Лебедев-Кумач не нужен. Хватит одного. — Ну, и пусть. Пусть с перевыполнением нормы,— улыбался он. Токарь Михаил Васильев оперативно откликался стихами на события в стране. Ас виду такой замкнутый, будто его ничего не трогает. В 1940 году на заводе был проведен литературный конкурс. В стихах заводских ре­ бят — почти у всех! — лейтмотивом было ощущение приближающейся войны. Михаил Васильев представил небольшую поэмку «Одиннадцать» — о красноармей­ цах в боях у озера Хасан. Алексей Куделькин предложил стихи «Храним боевые клинки», Николай Сластенко — о шестнадцати звездах, символизирующих союз наших республик, Иван Зябкин — о пятиконечных звездах на красноармейских шлемах, Василий Федоров — о партизанке и т. д. «Лирику деревни— как потом писали в многотиражке,— достаточно хорошо выразил в своих стихах Ден. Цветков». Руководители жюри И. Молчанов-Си- бирский и И. Урманов отметили, что стихотворение «Вас. Федорова насыщено глубокой эмоциональностью и тонко прочувствовано». Когда я уже служил на Тихоокеанском флоте, Денис Цветков часто писал мне о ли­ тературной жизни Иркутска. С восхищением — о Георгии Маркове и Константине Се­ дых, о наших заводских ребятах, о Василиях — Федорове и Стародумове и, конечно, об Иване Черепанове (14 января 1941 г.: «Черепанов дает жару. Слышал я, что в 9 номер альманаха он дает поэму свою». 26 марта: «Черепанова’вижу часто... Много пишет»). » И вот грянула война. Судьбы моих старых знакомых — и человеческие, и писа­ тельские — сложились по-разному и далеко не всегда так благополучно, как бы хотелось... Иван Зябкин, как и мечтал, попал в летное училище, И воевал. В воздушном бою был подбит. Домой вернулся на протезе, стал журналистом. Сейчас работает в район­ ной газете в Иркутской области. Николай Сластенко мог остаться на заводе, но добился снятия брони. Доброволь­ цем ушел на фронт. В Иркутске появился в 1948 году: все служил. Увлекался жи­ вописью. Только этим жил. А когда в Братске началось строительство ГЭС, Сластенко засобирался туда: — На передовую!