Сибирские огни, 1976, №8

Вновь свежо, Как в бору, Как в саду под ветвями. И душа поутру Вновь полна соловьями. И в мелочах Василий был несуетно настырным. Как-то в выходной день пошли с ним на остров. Было солнечно, на припеке даже жарко. Сняли рубашки, подставив спины под солнце и под легкий ветерок с Ангары. Василий неотрывно смотрел на стремительную, чистую воду, просматривающуюся до темно-зеленой глубины. — Как живая,— задумчиво сказал вдруг Василий.— Не искупаться ли в 1кивой воде? Я спустился с берега и окунул руку в воду. Вода, как ледяная, аж пальцы заломило. — Ну ^ как? — В проруби теплее. — И все-таки... Вода-то живая.— И Василий решительно стал снимать брюки. — Д а брось ты. Простынешь. Но попробуй отговори его: прямо с кромки берега, с травки, прыгнул он в холодную темно-зеленую глубину. Теперь уж не посидишь, даже на солнцепеке. И проплыл немного, да и бегом, и прыжками не мог согреться, губы аж посинели. Но и радовался тому, что совер­ шил: переборол боязнь холодной стремительной воды. Главное — искупаться в живой воде. Возраст у нас тогда был такой: трудно — надо преодолевать, жизнь с ее сложно­ стями манила, тем более, если это неузнанное — совсем рядышком. За Домом культуры строители оставили мусор, так он и лежал, уже не один год. И вот заводской комитет комсомола решил этот пустырь расчистить, засадить деревья­ ми и превратить его в комсомольский сквер. Не один вечер мы приходили сюда. Василий работал с жадностью: красоту на земле создаем. Рядом был сад мичуринца Чумакова. Его оберегала высокая дощатая ограда, и ка­ зался он таинственным. Люди говорили: тут прямо настоящий рай... Разные фрукты рос­ ли и созревали. Не фантастика — явь! В суровой Сибири — нежные яблоки, груши, вино­ град! Я все собирался побывать в саду и поговорить с мичуринцем. Об этом можно на­ писать очерк в областную газету. На очередном перекуре-передыхе ребята размечтались о своем комсомольском скве­ ре. Фантазии хоть отбавляй. — И через год придем сюда. — Расширим наш сквер. — Березок надо. Они красивые,— добавлял Василий Федоров. — И фруктовых деревьев. У мичуринца растут, рядом ведь... Действительно, в саду, над оградой, возвышались верхушки яблонь. В лучах закат­ ного солнца листья светились золотом. Чудилось — это висят уже созревшие плоды. И тут Василий начал рассказывать о саде: он, оказывается, уже побывал там и бе­ седовал с садоводом. Кузьма Тимофеевич Чумаков— любопытная личность. Свой сад он заложил в самом начале века. Переписывался с И. В. Мичуриным, дружил с другим выдающимся ботани­ ком Августом Карловичем Томсоном. С завистью слушал я Василия: обогнал меня, а я-то — тоже газетчик... Вот так и со стихами... Ведь может писать. И пишет. Но не печатает. А жаль... Ну, критикнули его стихи в новосибирской «Молодежке», так после этого уже прошло пять лет, пора забыть. И тут был сделан такой ход. У Василия выманили лучшие (как нам казалось) сти­ хи, и Денис отвез их в «Молодежку». — Пообещали дать,— только и сказал он после возвращения из редакции. И действительно, вскоре, 18 января 1940 года, «Молодежка» дала очередную лит- страницу, и там среди стихов М. Рыбакова, Ив. Черепанова и Вас. Выходцева было сти­ хотворение Василия Федорова «К матери»: