Сибирские огни, 1976, №8

— Стихи-то интересные. — Да что вы, ребята? Не надо. Пожалуйста, не надо. Решительно не хотел он быть нашим рабкоро.м. Могу я не быть командиром общественного мнения? — это Василий иронизиро­ вал по поводу моей заметки «Рабкоры — командиры общественного мнения». Редактор Сергей Васильевич Крылов почти на каждой редакционной пятиминутке зудил: мало-де мы, инструкторы .многотиражки, привлекаем трудящихся, особенно мо­ лодых специалистов и стахановцев. А тут еще областная газета ругнула нас за это же. Явно, заметка была несправедлива, но как бы там ни было, а наши фамилии значились в ней. Получалось так, что в многотиражке потому и малый рабкоровский актив, что много строчат И. Кузнецов и Д." Цветков. В этой же заметке цитировались стихотвор­ ные строчки Дениса. И Денис совсем скис, опустил руки. Ну и зря,— подбадривал Василий.— Нам, производственникам, каждЬш день достается на орехи, а ничего — живы. В редакции тоже свое производство, и у нас бывают... орехи, после каждого но­ мера,— буркнул Денис. , Василий рассказал случай из своей жизни. Когда он учился в техникуме в Ново­ сибирске, .послал он в редакцию молодежной газеты «Большевистская смена» стихи свои. Псевдонимом — Лехиа — подписал. Каждый номер ждал. Думал: напечатают — тогда окажет, что это его стихи. Ну, и дождался. Появилась заметка в газете, где ему основательно всыпали1. И зарекся я: ни шагу в редакции. А что зарок? Как видите, сейчас-то а редакции... Так вот почему Василий упрямился я не давал свои стихи на литстраницу! Долго помнил обиду. А может быть, не обида, а что-то другое?.. Чувствовал, что может пи­ сать лучше, и не торопился... В общем, наш разговор закончился просьбой чаще заглядывать в редакцию и обе- щанием Василия «не проходить мимо». И верно, вскоре мы стали встречаться чуть ли не каждый вечер. В заводском Доме культуры драматический кружок начал готовить спектакль по пьесе «Честь» Г. Мдиваии. Нам с Денисом и тем, кто только что пришел в драмколлек- тив, поручили быть «массой» — то колхозниками, то пограничниками, а Василию Фе­ дорову дали роль героя — пограничника Надира. Он быстро стал «артистом», изобра­ жал пограничника не хуже, чем ветераны кружка. В рецензии на этот спектакль я отметил, что В. Федоров неплохо сыграл роль Надира. Вот и в следующем спектакле по пьесе К. Тренева «Любовь Яровая» профессор Горностаев в исполнении Василия был великолепен. И Денис отличился. Его Чир был ' как раз тем, чем он представлялся еще при чтении пьесы. В драмкружке лучше узнали Василия и еще больше привязались к нему. Он так старался вникать во все указания режиссера, словно задумал бросить свою мастер­ скую и отдаться сцене. Мог долго перед зеркалом, пока свободен от репетиции, повто­ рять жесты, отрабатывать мимику. — В жестах что-то есть. Можно жестами мыслить. Он был поглощен этой возможностью — мыслить. Однако Василий чаще, чем другие, й выводил из себя режиссера, когда не согла­ шался с ним и хотел сыграть по-своему. — Так правдоподобнее,— настаивал о.н. Потом, оглядываясь на те далекие вечера, Василий Федоров в поэме «Седьмое небо» вспомнил, как приходили «в драмкружок отдавать себя на иждивенье чужой люб­ ви, чужих тревог»: ■ «Большевистская смена», 1936 г., 11 января,— Фад. Вубеннов. «Задачи литератур- ной к° ции превратились в справочное бюро, где можно узнать, почему н е л ь зя «ифмевать «стол» и «сокол», какая тема сейчас наиболее актуальна и т. д. Вот например, литкружковец ст. Кривощеково Лехин Василий прислал в «Боль­ шевистскую смену» стихотворение «Три товарища». Он просит обязательно поместит!, это стихотворение в газету, а такж е сообщить: похоже ли у него на стихи. Лехин еще h i знаэт что такое стихи, но находит возможным печататься и считает себя поэтом Такого товарища нужно, для его же пользы, убедить упорно учиться и на время оставить писание стихов...». >