Сибирские огни, 1976, №8

Операция Операции на позвоночнике — я имею в виду сложные и трудные для пациен­ та и врача оперативные вмешательст­ ва,—несмотря на достижения медицин­ ской науки последних лет, все еще остаются уделом отдельных клиник и производятся далеко не везде. То, что таких клиник мало, объясняется слож­ ностью и трудностью подобных опера­ ций, а также — повышенным хирурги­ ческим риском. Что значит п о в ы ш е н н ы й х и ­ р у р г и ч е с к и й р и с к ? Каждая операция связана с опреде­ ленным, вполне реальным риском воз­ никновения самых различных осложне­ ний, с различными последствиями для оперируемого, вплоть до трагического исхода. Не настолько еще совершенны наши знания, мы еще не располагаем, к сожалению, абсолютно надежными методами лечения, способами предотвра­ щения случайностей и просто несчаст­ ных случаев, которые могут возникнуть в процессе оперативных вмешательств. Пусть даже реальность осложнений и трагических исходов невелика. Но она имеется, существует. Так вот при опера­ циях на позвоночнике риск неизмеримо возрастает. В моей специальности есть еще одна особенность. Болезни, которыми страда­ ет человек, бывают разные. Некоторые следует лечить медикаментами, диетой, режимом, на курортах. Они не требуют оперативного лечения, да оно и н е п о ­ к а з а н о при них. В противополож­ ность этим первым болезням есть такие, которые следует лечить т о л ь к о опе­ ративно. Все другие способы оказывают­ ся бесполезными. Если такая операция не будет сделана вовремя, то пациент по­ гибнет. В этих случаях не обсуждается вопрос, стоит или не стоит делать опе­ рацию. Отказ от нее равносилен гибели. К таким болезням относятся острый аппендицит, прободная язва желудка, непроходимость кишечника, злокачест­ венные опухолевые процессы и другие. Если в процессе такой операции воз­ никает осложнение, а порой и разыгры­ вается трагедия, то врач несет меньшие моральные издержки: он сделал все, чтобы спасти больного; ни у врача, ни у пациента не было другого выбора. А вот многие из моих пациентов не подходят ни под первую, ни под вторую категорию. Болезни позвоночника, во всяком случае многие из них, часто не­ посредственно не угрожают жизни. Со многими из этих недугов можно жить годы, пусть неполноценно, с большими ограничениями, тяжким инвалидом, пусть большую часть в постели, но — Жить! Следовательно, если сегодня, завтра, в ближайшее время не делать такому пациенту операции, он будет жить. Прав­ да, будет прогрессировать и болезнь, к которой можно все-таки приспособиться. Но редко мои пациенты соглашаются на такую жизнь. Люди идут на риск, лишь бы снова вернуться в строй, об­ рести полноценность. Ну, а если такой пациент погибнет в процессе оперативного вмешательства или вскоре после него? Как чувствует себя хирург в этой ситуации? Ведь угро­ жающих жизни показаний к оператив­ ному вмешательству не было! По собственному опыту знаю, во что такой риск каждый раз обходится вра- чу-хирургу. Хорошо знаю эти бессонные ночи, часы раздумий, размышлений и самоистязаний, апатии и безразличия, стремление уединиться и желание ни­ кого не видеть, укоры собственной совес­ ти, состояние, приводящее к неверию в свою любимую работу... Все усугубляет­ ся абсолютным доверием и беспреко­ словным подчинением твоим решениям и твоей воле больного, страдающего че­ ловека. И если имеется хоть какой-то шанс облегчить положение больного да­ же ценой о п е р а ц и и п о в ы ш е н ­ н о г о х и р у р г и ч е с к о г о р и с к а , то такую операцию следует произвести. Будничное, повседневное, обычное в моей специальности слово —операция! Само по себе разумеющееся действенное завершение усилий многих людей в те­ чение многих дней. Эти усилия затра­ чиваются для того, чтобы решить, не­ обходима ли операция? Какова степень ее риска? Каковы шансы на выздоров­ ление или хотя бы на улучшение пос­ ле нее? Слово, которое многократно произно­ сится мною и моими помощниками даже на протяжении одного дня —о п е ­ р а ц и я . . . Ну, а что оно значит для мо­ их пациентов? Не столь редко приходит­ ся видеть, как волнуется осматриваемый тобою человек, чтобы узнать, показана ли ему операция? Еще больше, пожа­ луй, это слово значит для близких па­ циента. Если врач в интересах больного что-то ему не договаривает, то с его близкими он абсолютно откровенен. Ни морально, ни юридически врач не имеет права скрывать от родственников боль­ ного истинного положения вещей. И вот это, казалось бы, спасительное и вместе с тем пугающее слово вры­ вается в жизнь людей, которые были далеки от него. В повелительной форме оно отменяет намечавшиеся и казавшие­ ся совершенно неотложными, обяза­ тельными к исполнению дела. Беспар­ донно и неумолимо вносит сумятицу в привычный ход жизни. Я, как и каж ­ дый врач, отлично понимаю всю емкую сумму содержания этого, казалось бы, совершенно обычного для моей профес­ сии слова — о п е р а ц и я... Хоть я и сказал, что операция — буд­ ничное, обычное, повседневное для ме­ ня слово,— это не совсем верно. Сколько я их сделал за свою хирур­ гическую жизнь! Простых и Сложных.