Сибирские огни, 1954, № 3

бюро горкома, утром, ещё спать бы, спать, задребезжал будильник пора к Никитенко и с ним на станцию железной дороги. Пока ехал туда и об­ ратно, ходил, разговаривал, не замечал усталости, теперь всё тело сдела­ лось вялым, а голову будто обтягивал железный обруч. Георгий Иванович потёр ладонью лоб. И снова подумал о Никитенко: хитрит. Явно боится брать на себя всю ответственность за новую технику. Случись заминка на монтаже ЭГЛ, скажет: «Я вам говорил о симптомах». Или гордо поднимет голову и будет оглядывать траншею из окна кабине­ та, молчать, если и присутствуют десятеро сослуживцев. Но молчанием он и скажет красноречивее, чем словами: «Я предполагал. Я и ранее знал что так будет». Георгий Иванович откинулся на спинку дивана, вышарканную пиджа­ ками, гимнастёрками, ватниками, комбинезонами. Раньше он не придавал значения размолвкам с Никитенко. Теперь чувствовал, что ему предстоит испытать нечто более серьёзное: главный инженер пойдёт на него справа, инженер-монтажник, с его неукротимой энергией и... скоропалительностью, — слева. Вдруг зазвонид телефон. По каким-то едва ощутимым признакам: резкий и требовательный звонок, в ранний час, после ночного заседания бюро, — Георгий Иванович определил, что вызывают из горкома партии. Да, звонил секретарь горкома Виноградов. Справлялся, пришёл ли эшелон с частями нового экскаватора, видел ли его секретарь партбюро, какое, в связи с этим, настроение... Вихрецов рассказал всё, как было: как ездили на железную дорогу и осматривали узлы гигантской машины, как встретили на станции командированного комбинатом начальника сборки; о настроении ответил уклончиво: — Настраиваемся на волну «монтаж». — Ещё не настроены? Долго. — Станция пока не работала, товарищ Виноградов. Не было, соб­ ственно, станции, — сказал Вихрецов, расправляя скрутившийся шнур те­ лефонной трубки. — Теперь есть и работает? Раз заработала, добивайтесь точной на­ стройки. Сделайте так, чтобы из всех репродукторов отчётливо доноси­ лось: «Сверхмощная техника должна вступить в действие без промед­ ления!» Вот тут бы и сказать Виноградову о Никитенко. Не пожаловаться, нет, посоветоваться, узнать его мнение. Георгий Иванович не рискнул. «А сам- то хорошо понял его? Нет? В рот взял и даже раскусил, а горько или кис­ ло — не понял? Сам не потрудился понять и убедиться, а зовёшь на по­ мощь горком?» — обязательно последовали бы вопросы. Это были бы вес­ кие аргументы. Секретарь горкома пожелал всяческих успехов и, казалось, повесил трубку. Нет, снова раздался его голос: — Вашего начальника сборки тоже недавно видел. Беседовал с ним. — Каков? — заинтересовался Георгий Иванович, весь потянувшись к телефону. — Какое первое впечатление? — По характеру мало в чём изменился. Как и раньше. — Вы и раньше знали его? — Георгий Иванович сделал такое движе­ ние рукой, будто убирал со лба нависшие волосы, и посмотрел на ладонь с растопыренными пальцами. Не сразу простишься с привычкой! — Знаю со школьной скамьи, — слышалось из телефонной трубки.— Как сейчас шомню, он декламировал на выпускном вечере: «Безумство храбрых — вот мудрость жизни. Безумству храбрых поём мы песню!»... Хорошие слова. И декламировал хорошо... Старика Останина не встречае­ те? — неожиданно спросил Виноградов.