Сибирские огни, 1954, № 3

циям. Барнаульским издателям, редакто­ ру это стихотворение, повидимому, пока­ залось недостаточно «идейно-выдержан­ ным», поэтому почти в каждую строфу перевода они вносят свои «поправки», а неугодные строки попросту вычёркива­ ют. «Правятся» стихи следующим обра­ зом. Вторая строфа перевода И. Муха- чёва выглядела так: Ты и в прошлом, помню, был красив, Но угрюм, задумчив, молчалив, И сокровища в груди своей Ты хранил, как тайну, от людей. По непонятным соображениям произ­ водится менее грамотная перестановка в двух последних строках: Ты хранил, как тайну, от людей В с е сокровища в груди своей. Далее редакторам почему-то не понра­ вился строй следующих строк: Ты смотрел: на каждый твой откос Падал горький дождь пастушьих слёз... И они, не смущаясь, дают свою, явно неряшливую и тяжеловесную «редак­ цию» этих строк: Ты с т о я л , и каждый твой откос Б ы л п о л и т д о ж д ё м пастушьих слёз. Редакторам, очевидно, показалось, что нет должного идейного упора в строках: Созревал для розг, под птичий крик Над рекою гибкий твой тальник. Они вносят в эти строки «полную ЯС­ НОСТЬ» неуклюжим, не очень грамотным оборотом: Созревал для р о з о г твой тальник, Ч т о б ы с е ч ь л ю д е й п о д б а й с к и й к р и к (?!) Стихотворение написано, как явствует из приведённых строк перевода И. Му- хачёва, двустишиями, редактура свела их в четырёхстрочные строфы, пренебрег гая строфикой оригинала и точного пе­ ревода. Из стихотворения выброшено 8 строк, и почти в каждой из оставших­ ся произведены «исправления», подобные вышеприведённым. С наибольшей наглядностью прояв­ ляется неуклюжесть редактуры на пере­ водах стихов П. Кучияка, принадлежа­ щих Е. Стюарт. Кстати, неизвестно, по чьей вине, — составителей или издатель­ ства — в сборнике «Заря над Алтаем» из 14 переводов Е. Стюарт фамилия пе­ реводчика указана только под 8-ю пере­ водами, а остальные в оглавлении идут как безымённые. Но если тут может итти речь о слу­ чайной оплошности, то, при сравнении опубликованных в барнаульском сборни­ ке переводов Е. Стюарт с ранее публи­ ковавшимися переводами стихов П. Ку­ чияка, приходится говорить о нарушении товарищами из Барнаульского книгоизда­ тельства норм и элементарных требова­ ний советского авторского права. Большую часть переводов стихов П. Кучияка Е. Стюарт сделала также при жизни поэта и по его собственным под­ строчникам, потому не приходится со­ мневаться в соответствии переводов ори- гиналам, равно как и в поэтическом ка­ честве переводов. Очевидно, опять-таки из соображений «подновления» стихов самого П. Кучияка, издательство бук­ вально изуродовало многие переводы до неузнаваемости. И, вероятно, переводчи­ ца горько порадовалась тому, что под частью её переводов не обозначена её фамилия’. Было бы утомительно приводить все многочисленные «поправки», сокращения и дополнения, каких не миновал почти ни один из переводов Е. Стюарт, того же качества и характера, что и в перево­ дах И. Мухачёва. Приведём лишь один, но типичный пример. Первая же строфа стихотворения П. Кучияка «Весна» подверглась такой «редакции», что диаметрально изменил­ ся её смысл. В переводе Е. Стюарт эта строфа имела такой вид: Горы нехотя, как-то хмуро Сняли зимний покров со склонов. Из-под снежной ветоши бурой Встали стрелки травы зелёной. Редакторы усмотрели в этой строфе некий, о их точки зрения, неприемлемый печальный оттенок и тотчас заменили эти противопоказанные «нехотя», «хму­ ро» вполне оптимистическими «смелы­ ми ветрами», а «бурую ветошь» штампо­ ванной, затёртой «снежной скатертью»... Вторая строфа, посвящённая старому, прежнему Алтаю, им показалась уже и совсем пессимистической. Песни грустные напевая, Люди слёзы в аилах лили. Вот таким был облик Алтая, Так народы Алтая жили. И эта строфа вымарывается совсем, а редактор продолжает вносить дух бод­ рости в последующие строфы. Очень вы­ разительный, большой поэтической глуби­ ны и силы образ: «Грязь с лица мне смы­ вали слёзы», заменяется ничего не гово­ рящими словами: «Знал лишь зиму да злую осень...». Явно в ущерб поэтично­ сти строки: «только счастья весна всё длится, сердце песню поёт, как птица» заменяются таким примитивом: Но коль счастье пришло навечно, То весна цветёт бесконечно... В переводе стихотворения А. Саруе- вой «Ранняя осень» есть строфа: Гудя и фыркая, машина Вдруг загудела за гумНом, Где клади хлеба цепью длинной На поле высятся пустом.