Сибирские огни, 1954, № 3

вотноводетва и любовь молодой учитель­ ницы Нины к помощнику конюха Фёдо­ ру. Но это только авторское задание, по­ лучившее, к сожалению, очень бледное решение. В этом рассказе есть несколько стра­ ниц, читающихся с подлинным интере­ сом, вызывающих волнение. Это —- от­ важная и самоотверженная борьба воору­ жённого только лопатой юноши Фёдора с волком. Довольно живо обрисованы и вызывают симпатию второстепенные пер­ сонажи рассказа — повариха колхозной займки-тётя Маруся, старый конюх Фрол Ильич. Но большинство действующих лиц либо «невидимки», либо откровенные схемы. Таков, к примеру, председатель колхоза Жарков. Сначала он рекомендо­ ван читателю как плохой руководитель, наделённый мелким честолюбием, чело­ век, любящий, когда ему льстят, и не терпящий критики. На странице 32 мы видим, как он со страхом готовится к со­ бранию, на котором его должны «бить». Жарков думает: «Скажут: надо любить критику. Ха, «любить критику!». Да кто же её любит?» На стр. 44 Жарков, вер­ нувшись домой с этого собрания, берёт «с этажерки принесённую недавно от Злобина (парторга) брошюру о больше­ вистских методах руководства, об облике советского руководителя». Прочтя эту брошюру, Жарков мгновенно раскаивает­ ся, а на стр. 61 искренне поучает: «Кри­ тика, она, Фёдор... излечивает от многих болезней... Вот что такое критика!». Од­ нако, ознакомившись с историей «пере­ рождения» Жаркова, хочется сказать: вот что такое голая схема! Главное место и в этом рассказе по существу занимают протоколы собраний и совещаний, стенограммы выступлений или хотя бы разговоры и воспоминания о собраниях. Даже беседы на лириче­ ские темы напоминают скорее «собесе­ дования». Наше знакомство с Ниной начинается с того, что она приезжает на заимку как агитатор и проводит совещание по во­ просам животноводства. Она произносит речь на тему о том, что «без постанов­ ки животноводства на должную высоту не будет у нас изобилия продуктов и сырья», а в конце речи, «подводя ито­ ги», упрекает слушателей: «заботимся в основном только о росте поголовья, а о продуктивности, т. е. об улучшении ста­ да забываем». Мысли верные и полез­ ные, но ничего похожего хоть на какую- либо индивидуализацию речи Нины, а затем и участников прений по докладу автор не даёт. Затем идёт сокращённый протокол колхозного собрания, — того самого, на котором «всыпали» Жаркову. Рассказ буквально пронизан такими фразами: «совещание закончилось», «колхозное ссн брание было необычным», «надо расска­ зать обо всём, что было вскрыто на со­ вещании» и т. п. Даже в тот момент, когда Фёдор стремительно несётся на коне, чтобы, рискуя жизнью, спасти Ве­ терка от волчьей стаи, в мозгу его воз­ никают «мимолётные, но сильные, яркие воспоминания...» — о чём бы?.. А вот о чём: «На общеколхозном собрании шёл разговор о конском составе... Тогда-то и решили купить Ветерка». Пришедшая в больницу к Фёдору Нина, взволнован­ ная тем, что с ним произошло во время поединка с волком, прежде всего «нача­ ла рассказывать о колхозном собра­ нии...». Впрочем, и «день полного выздо­ ровления Феди совпал с комсомольским собранием», а в заключающем рассказ письме к Феде Нина сообщает: «Недавно было колхозное собрание». Вместо того, чтобы нарисовать карти­ ну труда и быта колхозников, раскрыть их чувства и переживания, И. Шумилов и этот рассказ строит, как длиннейший, протокол «с отступлениями». Конечно, не все рассказы написаны таким методом. В рассказе «Шахматы», например, пе­ ред нами — «психологический случай». Проиграл бригадир Фёдор Петрович (са­ моуверенный и самодовольный человек) партию в шахматы мальчугану-конюху Ванюшке, и это послужило толчком к преодолению самодовольства, к реше­ нию — повышать свой уровень, «за Вильямса взяться» и т. д. Могло ли быть так в жизни? Вероят­ но, могло. Но в рассказе-то дано всё это упрощённо-, поверхностно и поэтому не­ интересно. Примерно то же можно- ска­ зать и о рассказе «Разговор по душам», в котором речь идёт о самодовольном па­ рикмахере, решившем взяться за учёбу после разговора с ехидным старичком- колхозником. Есть в сборнике рассказы, задуман­ ные, как лирические. Таковы «Весенний гул» и «Гудки на полях». Удачным представляется нам второй из них. 'Гема его — активное вдохновляющее- влияние чувства любви на советского человека. «Вот она, любовь-то, что делает! Распа­ ляет людей как! Огнём дышат! А сила — откуда и берётся!» — говорит повариха Матрёна, наблюдая за своей помощницей Таней. Хорошие слова! И веришь, что так вы­ разить мысль могла именно «тетя Мат­ рёна». Вызывает симпатию и запоминается образ главной героини этого рассказа — молодой поварихи, тайно любящей ком­ байнера Максима. Таня «на время должность переменила» и выручила ком­ байнеров и колхоз, подоспев на своей «кухонной» лошадёнке к переполненным зерном бункерам. На обратном пути Таня помогает застрявшей с машиной шофёру Ирине-, которую считает своей счастливой соперницей. Сюжет незамысловатый, а читатель заинтересован.