Сибирские огни, 1954, № 3

комнатъГ Не отказываюсь’— высокомерно прищурилась она и вышла из — Работать буду,— невесело повторил её слова Кирпичников —Это­ го мало, у нас все работают, да вот беда-то в том, что по-разному...’ На дворе Вера сразу увязла в песке по щиколотку. Глинобитный пло- скокрышии домик, занятый экспедицией, жители уже бросили. Песок побе­ дил их. Каждое утро им приходилось отгребать песок от дверей а после -большого ветра откапывать и окна. Но сейчас на айване, застланном праздничным ковром, сидели все мужчины дома: глава семьи, семидесятилетний аксакал, его сын, в чёрной бороде которого тоже серебрилась седина, и внук, ещё мальчик, но уже с тем лёгким пушком на щеках, который придаёт особенную нежность ли­ цу подростка. Он накинул свой халат только на плечи, поверх городско­ го костюма. Каждую пятницу они приходили сюда с блюдом плова, сва­ ренного в другом доме, на другом очаге, и съедали его в печальном молча­ нии. Это было похоже на поминки по старому пепелищу, а тутовник, на треть засыпанный песком, не мог уже прикрыть их от солнца своей жёл­ той, как лицо малярика, умирающей листвой. От вида этой печальной трапезы, от монотонного посвистывания и шороха пересыпавшегося песка и, главное, от сознания несбывшихся на­ дежд Вере стало тоскливо. Она жалобно и прерывисто, по-детски, вздох­ нула и хотела уйти, но навстречу ей кинулся, запорошив глаза, песчаный вихрь, ворвался во двор, закрутился, заплясал, как одержимый, и опроки­ нулся на блюдо с пловом. Младший из обедающих вскочил в гневном по­ рыве, но отец взглянул на него со строгой укоризной, и он покорно опу­ стился на ковёр. И только дед, прямой и строгий, не шевельнулся и не поднял глаз. Трапеза продолжалась. Вера живо вообразила, даже будто услышала, как хрустит у них на зубах песок. Она протёрла запылённые глаза и пошла со двора, оставляя за собой глубокие следы. Но её оклик­ нули с айвана: — Салам, товарищ инженер! Это сказал мальчик. Он снова поднялся с ковра и поклонился почти­ тельно. — Анвар Каркузиев я... Когда экспедиция выходит в пески? Завербо­ вался в вашу экспедицию. Можете звать меня просто Анвар. А поведёт нас мой дедушка. Его зовут товарищ Кудрат. Но лучше зовите его Куд- рат-ата. А отец, извините пожалуйста, не пойдёт в экспедицию. Он стар­ ший чабан колхоза и будет пасти отары. Теперь поднялись и дед и отец и поклонились Вере, прижав ладонь к сердцу. — Это хорошо, что вы идёте с нами. А когда выступаем, узнаете от начальника,— рассеянно ответила Вера, уходя. Но она всё же успела ус­ лышать тихий голос Кудрата-ата: — Вай, какие слова: ин-зе-нер, эс-пе-ди-си... ...И вот они третью неделю в песках. Колёсная колея, проложенная колхозниками, ездившими в пески за саксаулом, давно уже превратилась в узкую верблюжью тропу. Сухо шуршат по песку пустыни мозолистые ступни верблюдов, а пыль, поднятая ими и уносимая ветром, мешает видимости. Старый Кудрат-ата, когда-то лучший чабан колхоза, как на невидимом поводе ведёт за собой маленький нарядный караван. Могучие двугорбые верблюды разодеты колхозниками, как на свадьбу. На них коло­ кольчики, бубенцы, уздечки с серебряными бляхами и кистями из цвет­ ной шерсти. И караван-баши одет в новый шёлковый халат, подпоясан­ ный кушаком из козьего пуха, а тюбетейка его так густо расшита золотом, что её золотое сияние видно даже с хвоста каравана. Шикарный костюм караван-баши дополняют автомобильные очки. И в песках есть люди. 7. «Сибирские огни» № 3.