Сибирские огни, 1950, № 5

зале. Тут она узнала, что телеграммы на фронт не принимают. Вложи­ ла бумажку в конверт и, ничего не приписав, отправила свою теле­ грамму почтой. Ответ пришёл неожиданно быстро, дней через двенадцать, не более. Вернувшись домой, усталая и замёрзшая, она вытащила письмо из кармана. Ей нужно было обязательно прочесть его ещё раз! «Читаю и перечитываю ваше новогоднее письмо. Вы пишете о счастье. И я сейчас думаю — в чём оно? Иногда для нас всех, кто сейчас вместе со мной в подвале камен­ ного дома, бывшего когда-то пятиэтажным, — счастье — это двадцать минут сна, двухчасовая передышка между двумя атаками. Иногда не­ досягаемым счастьем кажется тишина. Самая обыкновенная тишина, просто, когда ничего не слышно. Мы забыли о ней в этом несмолкаемом грохоте. Привыкаешь ко всему. И мы привыкли к этому аду, окружаю­ щему нас настолько, что можем даже смеяться и подтрунивать друг над другом. Но не думайте, Лена, что мы за всем этим забываем о том высшем счастье, к которому мы все стремимся и за которое уже отдано столь­ ко жизней. В пяти шагах от меня у стены стоят носилки, и на них .лежит тело убитого лейтенанта Сорокина. При тусклом свете коптилки, сделанной из большого патрона, я вижу его руки, тонкие бледные пальцы. Он был славный парень, прекрасный товарищ и чистейшей души человек. Для него счастьем была победа и возвращение домой, где его ждёт мать. И ждёт скрипка, о которой он говорил с тоской и восторгом. У меня матери нет. Для меня счастье — это победа, на этом •я стремлюсь сосредоточить все мои мечты и желания. Стремлюсь. Но думаю иногда и не только об этом!» Прочитав письмо, Лена долго сидела над ним, подперев голову ру­ ками. В конце февраля Лену опять вызвал к себе директор городского торга Звонников. — Так вот, товарищ Байкова, сватают вас у меня, — сказал Звон­ ников, показывая ей на сидящего перед ним посетителя. Лена узнала его сразу. И очень удивилась. Это был Гронский. Только не придирчивый и раздражённый, а в высшей степени лю­ безный. — Ничего не поделаешь, товарищ Байкова, рабочие постановили, чтобы завмагом нашего первого магазина были именно вы. Почёт! Вечером Лена писала: «Ну, как я могла отказаться? Конечно, мне, если сказать по прав­ де, очень не хочется ехать туда, покидать магазин, к которому я так привыкла. Д а и сам Гронский, кажется, неприятный тип и работать под его начальством будет, знаю, очень тяжело. Но всё же отказаться для меня было просто невозможно. Теперь мы себе не принадлежим». Жизнь Лены резко изменилась, изменилась и она сама. Забота и ответственность, свалившиеся внезапно на неё, раскрыли в ней черты характера, которых раньше ни она сама, ни другие даже не подозре­ вали. Приехав поездом в семь утра, она нашла магазин закрытым. Про­ давщица ещё не приходила. В конторе ОРСа, приютившейся в недавно