Сибирские огни, 1950, № 5

можность указывать другим, как нужно работать. До сих пор её ав­ торитет был непререкаем, и она гордилась этим. А сейчас?.. Что же она: наделала?.. Молчала Нюся. Молчали и остальные. Шелестела бумага в паль­ цах Степана Авдеича, то свёртывавшего «козью ножку», то снова раз­ глаживавшего клочок старой газеты — курить он не собирался. — Говорила... Нюся произнесла это слово так тихо, что сама испугалась: навер­ ное, никто не услышал. И добавила немного громче, быстро проведя пальцем по внезапно высохшим губам: — Да... Андрей Ильич, не вставая, резко отодвинул стул от стола. — Ну... вы, Лена, можете итти домой,— сказал он. Дома Лена, не доужинав, нырнула под одеяло, но заснуть не смог­ ла, да и не пыталась. С стеснённым сердцем ждала она возвращения Нюси. Та вернулась часа через два; не зажигая огня, разделась при тусклом свете, падающем из окна, и легла, закутавшись в одеяло, вздыхая по временам глухо и прерывисто. Лена понимала, что Нюсе не до сна, и ей было невыразимо жаль её, но она вовсе не чувствовала себя виноватой и твёрдо считала, что поступила правильно. Молчание становилось просто невыносимым. Поднявшись с посте­ ли, Лена подошла к Нюсе и прошептала: — Ты сердишься на меня? — А ты, поди, воображаешь, что меня там наругали? Так напрас­ но радуешься: меня вовсе не ругали,— резко ответила Нюся. — Ты что это? Сама не знаешь, что говоришь! Чему мне радо­ ваться, я вовсе тебе худого не хотела, ты сама во всём виновата, что так получилось. — Что получилось? — спросила Нюся, поднявшись на локте.— Ну, что, ты думаешь, получилось-то? Да, может, со мной так родители не говорили, как они там. Андрей Ильич просто так и сказал, что я спо­ собная, работать умею и могу быть лучшей из лучших, если захочу, и оттого ему ещё больней, что я не оправдала его надежды и оказалась... нечестной. Ещё он сказал... Ну да, в общем, всего не передать. Степан Авдеич — тот меня сперва здорово построчил, а потом говорит: полагать надо, Нюся у нас выправится, она ведь из коренной рабочей семьи, у неё отец жив. Завидный, говорит, слесарь был Прокофий Севастцяныч, передовик на производстве, сколько молодёжи выучил в стахановской школе. Кабы не попортил пальцы — и сейчас бы на красной доске кра­ совался... Тут Андрей Ильич говорит: правильные слова, Степан Ав­ деич, во-время вы отца её вспомнили,— Нюся примолкла, видимо, взвол­ нованная воспоминаниями.— ...А потом ко мне обернулся и спрашивает: неужели ты старика захочешь опозорить вконец? Ведь если ему напи­ сать про твои эти... или другим каким путём узнает,— так ведь он, по­ жалуй, и не выдержит. Подумала, говорит, ты об этом?.. А я обхвати­ ла голову руками, почему-то детство вспомнила, как отец за мной в во­ ду кинулся... тонула я. А он спас. Вспоминаю, молчу и... — А Елизавета Ивановна как? — спросила с интересом Лена, усев­ шись на край постели. — Она сильно сначала на меня напустилась, а потом отошла. Мы, говорит, её отцу пока сообщать не будем, незачем тревожить старика, я её на свою ответственность беру. Это, говорит, я сама частью вино­ вата, не доглядела, а как партийная, говорит, безусловно обязана была такое видеть и меры принять. И тоже сказала, что верит -— пойму я, исправлюсь. А Андрей Ильич посмотрел на меня и сказал: — Я тоже