Сибирские огни, 1950, № 5

Худоноговы —• именно такая типич­ ная советская семья, где муж и жена согласно ведут друг друга вперёд на общую пользу. Здесь раскрывается и символика названия книги: такая семья должна быть крепким, надёжным «фун­ даментом» и для радостной личной жиз­ ни, и для радостного служения челове­ ка обществу, Родине, торжеству ком- тмунизма. То и другое сливается во­ едино. В книге нет так называемого острого сюжета, ибо не так уж богаты внешни­ ми событиями биографии героев. И на­ до сказать сразу, что если порой захо­ дит речь о каких-либо из ряда вон вы­ ходящих случаях (например, воспоми­ нание о том, как Алексей когда-то «умыкнул» Катюшу у её родителей, и •отец яростно стрелял им вслед), именно ото воспринимается, как нечто чуже­ родное, надуманное. Тех, кто хотел бы найти в книге описание «головокружительной карье­ ры» героев, ожидает явное разочарова­ ние. Внешне дистанция, пройденная Алексеем и Катюшей, совсем невелика. Алексей как был в первом рассказе рабочим лесозавода, так и остался им в четырнадцатом, последнем, рассказе, только из плотника стал он столяром- краснодеревщиком. Катюша (неграмот­ ная домохозяйка вначале) становится старшей медицинской сестрой. Вот и « всё» . Если судить, так сказать, по анкетным данным, ничего выдающегося с героями Сартакова (в отношении их служебного положения) не произошло. Н а самом же деле произошло в их жиз­ ни именно нечто выдающееся. Без фальши, целиком исходя из ло­ гики развития образа, показывает Сартаков, как Катюша сначала боится общественной деятельности по забавной мотивировке («Ведь бывает так, выбе­ рут куда-нибудь женщину на Серьёзное, а она курить начнёт!»), а потом не мыслит себя вне напряжённой и самоот­ верженной работы для народа. Харак­ тер общественной работы, явившейся для Катюши «стартом» (участие в са­ нитарной комиссии), определил затем и выбор ею профессии медицинского ра­ ботника. О том, как описана Катюша в рас­ сказах первого цикла, критика говори­ ла уже неоднократно. Среди отдельных превосходных страниц второй книги «худоноговского цикла» запоминается эпизод из рассказа «Начало весны», очень убедительно показывающий, под­ готовленный предыдущим развитием об­ раза, «скачок» в сознании Кати. В клубе, после концерта, подошла к Ка­ тюше сторожиха Марина и стала де­ литься с ней своими горестями. Дочь Марины, по вине бюрократов из завод­ ского отдела кадров, не получает рабо­ ты по СЕоей специальности. Марина просит Катюшу, хотя она только — ра­ ботница медпункта, вмешаться и вос­ становить справедливость: «...Всё-таки ты партийная, у тебя вон как каждое слово весит...» — Да я-то ведь... — Катюша запну­ лась.^ Не смогла закончить фразу. Сло­ во «беспартийная» сейчас было так же трудно произнести, как если бы ей нужно было выговорить: «меня твои де­ ла, тётя Мариша, совсем но касаются». Прежде над словами «партийная» — «беспартийная» Катюша как-то не за­ думывалась. Теперь они предстали в новом для неё качестве и слово «пар­ тийный» звучало как определение выс­ шего доверия к человеку». Вступление в великую партию боль­ шевиков осознано Катюшей, как внут­ ренняя необходимость. Оставляет глубокое впечатление' сво­ им настроением, своей волнующей ли­ ричностью и, вместе с тем, большими мыслями чудесный ночной разговор в лесу одной из западных областей стра­ ны, где во время войны проходил фронт (рассказ «Утренний свет»). Из­ редка перебиваемый тихими репликами Катюши, Алексей рассуждает о пред­ стоящей мирной жизни (он — сержант- разведчик, а Катюша — сержант меди­ цинской службы). Алексей убеждён, что жена его не зря училась, ей пред­ стоит обязательно дальнейшая учёба. «Не могу я это так оставить. На кого выучиться у неё хватит ума, посмотрим после. Не в этом сила. А останавли­ вать человека, когда он вперёд пошёл, нельзя. Не полагается». В условиях строительства комму­ низма нет и не может быть препон раз­ витию человеческой личности! Эту про­ стую и великую мысль выразил по- своему Алексей. Он вообще любит рас­ суждать, этот таёжный следопыт, вели­ колепный знаток родной природы и от­ менный деревообделочник, — человек, наделённый интересной и своеобразной речевой манерой. Иногда он говорит грубовато, но гру­ боватость его — от резкой прямоты ха­ рактера и ещё — от особенной полно­ ты жизневосприятия, когда кажется до­ садным, если другой не чувствует того, что так сильно ощущаешь ты сам. По’ началу кажется, что автор — если воспользоваться драматургическим термином — уготовил Худоногову роль «резонёра». Но ведь многословие его— не от болтливости, оно ничего не име­ ет ^общего с пустозвонством и красно­ байством. Всё дело в том, что у Алек­ сея аналитический ум. Ему обязатель­ но надо в каждом данном случае до­ копаться до самой сути вещей («Мне во всё своей мыслью проникнуть надо, понять: почему?»). Вст он и рассужда­ ет! Многие монологи Алексея отлично удались Сартакову. Они чрезвычайно