Сибирские огни, 1927, № 2

единичное—мое или кого другого, а общее в колонии, и> меньше всего мое. Боюсь, что этот привесок и в будущем помешает Плеханову занять в идей- ной работе то место, на которое он имеет все шансы рассчитывать. — За него я не боюсь: уверен, что он нашел или найдет свою дорогу, а вот мы с вами... а вот мы с вами'... пошли искать сучок в глазу ближнего,— ввернул я. — Наши бревна при нас; никому они не портят крови. — Кто знает... — Да роль-то наша другая,—повысил голос химик. — Но... ich bin ich,—не унимался я. — Скажу вам в заключение благочестивую мысль, почерпнутую у муд- рых старцев: неотступно уничтожайте в себе малейшее желание властвовать, бегите от славы и похвал—это все губит душу. — Убивайте всякую мысль о своих добродетелях,—подчеркнул я.—Ден- но и нощно блюдите... Обоим стало смешно. — Лакомство древнего благочестия. Я, впрочем, люблю его за ясность и лаконичность,—добавил химик. — Помните, например, это: «Мыслите беспрестанно о самоусовершен- ствовании... Не должно унижать достоинство духа»? — И, ей богу, хорошие слова!, но теперь их надо понимать и шире и иначе. — Постойте, я еще припомню... Ведь стоит того?—сказал химик. — Не ново, потрепано, захватано. — Все же слушайте, это будет последнее: «важны не рассуждения, а добрые дела». — Займитесь последними... Братие, сказал некто, давайте плакать, а я предложу—по-домам, пока не поздно. — А как же Плеханов? — Его дела и будут рассуждения. Надеюсь, вы не будете к нам отно- ситься отрицательно. Идеология движения—хлеб насущный. — Иногда и камень кремнистый,—усмехнулся химик. Я пописывал фельетоны, вычурные по форме и никуда негодные по со- держанию. Иван Сергеевич просил писать еще, не огорчаться неудачами. Из пяти моих «трудов», отосланных в редакцию, в печать попало с грехом по- полам два, остальные канули в вечность. Я не сердился на газету, зная хоро- шо, что товарец мой жидкий, з а то огорчался на себя. Все чаще появлялось сомнение в моих способностях к писанию. Кое-как писать не хотел. Написан- ное бесконечно исправлял и все был недоволен и формой и смыслом. Сказать «не доволен» —э то ничего не сказать, так как мое недовольство стало страданием, в чем я и сознался Ивану Сергеевичу. — А вы временно бросьте это и понаблюдайте жизнь. Характерное и особенное записывайте, соблюдая правду. Это скучная, но необходимая под- готовка. Не святые горшки лепили и не с неба упал Пушкин. —- Ну, что вы, Иван Сергеевич... — Всякий солдат должен надеяться быть генералом —шутил он.—Ду- маете, мне даром досталась работа? О, все бывало: и досада, и тоска, и злоба. А зависть, дрязги, мелочные придирки, искажение простейшей мысли в явно враждебном истолковании... А беспощадные удары по самолюбию... Терни-