Сибирские огни, 1927, № 2

Живые осколки «Набата» теряли один по другому своих адептов, ба- кунинцы всеоб'емлющей широтой еще привлекли юнцов, которым нравилась простота и стройность их проповеди, но уже была заметна трещина в анар- хизме. Трещина! день-ото-дня расширялась, готовая превратиться в пропасть, ее же не прейдеши. , Еще живы были лозунги «впередовцов», но они тускнели. Российская жизнь опрокидывала всякие теоретические построения. Заграница плелась в хвосте движения. С каждым приездом нового эми- гранта старожилы убеждались, что родной туман сгущается и что скоро быть грозе и буре. • Приезжих обзывали «политиканами», однако же охотно слушали их речи. Но политиканы держали себя гордо, замкнуто, весьма неохотно сни- сходя до откровенностей с отсталыми. Правда, работа в России их обязыва- ла к этому, но и парижские условия их проживания чуть-что могли повести к выдаче, как уголовных преступников. Между тем, раскаты грозы все явственнее доносились до заграницы. Впечатление получалось огромное. Все реже и тише говорили скептики, на- оборот, якобинцы выглядели смелее и увереннее. На собраниях победный клич террористов имел успех, хотя и старая школа в лице Г. В. Плеханова еще держалась и не сдавала позиций. С ним уже многие не соглашались, но послушать его было истинным удовольствием. Он любил и умел говорить. Полемизируя, он, кстати, приводил цитаты и колкие словечки. Час и два он держал аудиторию в крайнем напряжении. Кроме выдающегося дара слова, Плеханов усидчиво работал по поли- тико-экономическим и 1 социальным вопросам. Он был в «курсе». С ним уже считались, как с силой, старые испытанные бойцы, «генералы». Конечно, он живо интересовался и партийной жизнью. Незадолго до этого произошло как раз разделение общества «Земля и Воля» на «Народную Волю» и «Черный Передел», в чем Плеханов принимал участие и сыграл выдающуюся роль. Сто- ронники подчеркивали эту его стойкость при весьма неблагоприятных усло- виях, а противники порицали за усидчивость, неподвижность и т. п. Лично во мне в это время все партийности, споры из-за направлений на- слаивали какой-то терпкий осадок жвачки. Жаркие споры по части термино- логии, » частенько и споры для споров, упреки, раздражение и жалкие слова выводили меня из равновесия, которое я высоко ценил и считал одной из славных добродетелей общественного деятеля. «Спокойствие побеждает мир». А потому деятельное спокойствие и есть искомое. Судоржные потуги, метание не для меня. Я постепенно подвигался к мысли, к борьбе за обще- политические идеалы. Г. В.. Плеханов приковал к себе внимание юнцов, некоторые даже на- зывали его генералом, а потому я несколько задержусь на его особе. Рост средний. Умеренная полнота. Блондин 27-30 лет. Живой, энергич- ный. Говорит уверенно и ярко. Брызгами разлетаются слова! и когда речь его озаряется идеей или иллюстрируется мысль фактами в брызгах светятся лучи радуги. Виден признанный оратор, каким он стал известен в партии давно. Ум острый, живой, оплодотворенный эрудицией, которая всегда и по всякому по- воду выпирала из него потоком оригинальных мыслей. Я видел его довольно часто, но никогда не мог сказать, что он в спо- койном состоянии. Говорил ли он—кипел, молчал ли—внутренняя работа