Сибирские огни, 1927, № 2

ки здоровой, нарождающейся при счастливых условиях, новой, здоровой жизни. Префект полиции в Париже—Андриэ—был колоссальной фигурой республики. При таких условиях похороны Бланки сошли вяло. Попытай ораторов поговорить нагло обрывались и кончались арестом нескольких человек. Итак, последнее слово покойнику осталось за полицией. Первоначальный хаос впечатлений моей парижский жизни постепенно стал проясняться, принял определенные очертания. Туман поднялся, гарь рас- сеялась, налеты плесени были смыты. Свободно и без оглядок робкими глазами по сторонам я ходил, беседо- вал, учился, посещал Сорбонну, музеи, фабрики, заводы, собрания, вечера. Прививалась ко мне галльская смелость и практичность. Cogi to ,—ergo sum, но как именно я должен существовать? Этот важнейший вопрос с первую голову надо разрешить. Хорошие чувства недостаточны. Хорошими намерениями вымощен ад. Во главе угла разум, как руководитель и контролер. Флюгером быть не же- лаю. Довольно мотаться во все стороны по воле ветра и течений. Материалов прикоплено; можно и должно построить здание. Требуется познать самого себя и конституировать свои devo i r es в от- ношениях к семье, государству, обществу, человечеству. Я должен быть плодовым деревцем, посаженным в подходящую мне почву, а не верой, на которой, как известно, груши не растут. Бесплодная смоковница, как печальна твоя участь! Труд, хотенье, разум, воля, дисциплинированность, организация... Сло- ва, понятия, формулы сыпались, как ив рога изобилия. В это время сарказм бичевал разочарованных такой фразой: «что хуже гамлетизированного поросенка?». Слабым, отставшим, пршихшим по щалы не было. Трезвон пустомель, родоначальником которых были Репетилов и Обло- мов преследовался презрением. Господствовал лозунг: «сейчас идем Hai вы». Политическая борьба и при том крайними средствами рекомендовалась, как панацея от всех зол. Саморазвитие, самоопределение, сознательность... Я усиленно читал в этой области, обменивался мнениями, искал сочув- ствия и солидарности в ближайших товарищах. Когда рельефно вытравировались ответы в моем мозгу, я занялся выра- боткой миросозерцания. Тут мне все чего-то недоставало. Все выходило как- то косо, громоздко, аляповато, ассиметрично. Однако, все старания не при- водили к успокоению. И чем дальше я забирался в лес, тем больше находил бурелома. Пришлось на время примириться с неоконченной постройкой. Пусть постоит в лесах она, которая так плохо' подвигается вперед. Москва не в один год построена. К тому же знаний мало, опыта также, а оптимизма через край много. Вера в людей, прогресс и крутое совершенствование не покидала меня ни на минуту. Исторические факты противоположного порядка я трактовал по-своему, и они служили мне доказательствами правильное™ моих мыслей. Висело над головой политическое credo. Како веруеши?