Сибирские огни, 1925, № 6

идущий к цели англичанин. Прямой профиль, холодные глаза и всегда сжа- тые губы. Его звали просто Нед. Они искали в горах золото. Сорок-Волков был костромич, своеобразный тип мужика-искателя приключений, с душой бродяги, которая гоняла его с места на место за... он и сам не знал, з а чем. Кузеш—охотник и хищник, для которого тайга—дом. Сегодня он бьет пушного зверя, завтра ищет золото, и куда идут деньги— никому неизве- стно. Определеннее Нед, который должен разбогатеть. Это и загнало его в суровую Сибирь на прииска. Уже год, как он живет здесь в горах и вот, на- конец, подружившись с Кузеш ем', добился своего—они на богатой жиле. Ра- ботать трудно, глубоко в земле, но результат стоит затраченных сил... Сорок-Волков попыхивает трубкой и голосом, от которого стоит гул и медные котелки на полке вздрагивают, рассказывает, как он плавал матро- сом по Черному морю. Кузеш слушает и старательно чистит ружье, любовно поглаживая его) сухой и коричневой, как у мумии, рукой. Нед, вытащив блок- нот, пишет, и его суровые глаза делаются мягче, сбегают морщины с высо- кого лба. ф «Вы помните, Дженни, когда мы прощались, деревья были в золоте и море было синее и глубокое, как ваши глаза? Вы сказали- «Я буду ждать». Ждите, Дженни, еще немного, через два месяца я вернусь, вернусь сказочно богатым, и маленькая Дженни будет моей... Иногда тоска безумная и"* страшная 1 прорывается неожиданно, тоска по вас, моя маленькая богиня. Разрывается грудь, и кровь стучит в висках. Тяжело. Встаю на лыжи и иду не глядя, иду без дороги, бе? направления, я весь полон вами, и мир для меня не с у щ е с т в у е т. В лесу тихо. бело. Иду неслышно и думаю о вас Когда я вихрем лечу с горы,свистит воздух в ушах, и коек чертит кривую линию з а моим следом, я переживаю вновь золотую с багрянцем осень... Ведь я т а к же вихрем летел вниз, сжав зубы и tie рассуждая. У меня так же захватило дух и кру- жилась голова. Я был на вышине горы и как тяжело было упасть к ее под- ножью...... Сорок-Волков встал и, грузно ступая, согнувшись вдвое, вышел. Вор- вался ветер и разметал искры и дым; Кузеш готовил ужин и искоса погля- дывал на Неда, который сидел неподвижно и смотрел куда-то в даль. Опять заметался, разбрасывая искры, огонь, и Сорок-Волков протиснулся в дверь. Задрожали котелки, когда он сказал—«будет дождь», подул теплый ветер». У всех мелькнула тревожная мысль—вода. И как бы в ответ Сорск-Волков пробурчал: — Пока не видать. Узкой долиной, стиснутой высокими горами, заваленной снегом, по- минутно'. нюхая воздух, осторожно' пробирается лиса. Стелется пушистый хвост, лапы мягко и неслышно ступают по снегу, ноздри раздуваются и жадно ловят воздух. Идет весна. Ветер дует порывами, правильными, как удары ма- ятника. Порыв холодного ветра и следом за ним теплый, пропитанный бодря- щим смолистым запахом, так напоминающим летний день, что у лисы трепе- щут ноздри и загораются в темноте глаза. И опять холодный и резкий, а за ним теплый, несущий весну. Пючуяв дым, лиса останавливается, долго тянет носом по ветру и, сделав большой круг, обходит жилье, миновав капканы Кузеша. Среди ночи Нед и Кузеш были разбужены громким и тревожным голосом.; — Вода, идите скорей! Пылающая головня красным светом облила снег и черное отверстие штольни