Сибирские огни, 1925, № 6

— Что, что? Не знаете, куда ехать? У вас карта есть, по ней и по- езжайте. В боевой обстановке о>н считал себя непогрешимым, и думал, что все I его распоряжения внушены свыше и должны выполняться с радостью. — Господин полковник, на карте одна дорога, а здесь целых три, и все идут в одну сторону. Карта старая, г-н полковник. Начальник команды под'ехал вплотную к полковнику и показал карту под слюдяной пластинкой, вделанной в полевую сумку. Дождь хлестал по ру- кам и по пластинкам, капли расплющивались и мешали смотреть. Но полков- ник, взглянув на карту, небрежно' буркнул: — Ну что-ж, поезжайте вправо. — Слушаюсь,—держа колесом руку, твердо произнес начальник команды л поехал вперед. По рядам* понеслись крики и команда: — Пошел! — Пошел, братцы! — Бросай курить! — Становись! Солдаты пошли. Полковник стоял и смотрел на проходивший полк. — Орлы,—крикнул он сидящим в овсе,—-поскорей опрастывайтесь. Как раз против полковника стояла лужа. Солдаты шли по- воде, раз- брызгивая на себя и друг на друга. Полковник смотрел на них и улыбался. — Молодцы!—кричал он вдогонку. В ответ слышались крики, похожие на собачий лай. Полковник здоровался с офицерами- и заговаривал с солдатами. — Ноги-то вязнут,—подделываясь под чуждый ему народный выговор, кричал он тюкалинцу. Тот хмуро взглянул на полковника и отвернулся. —- Чаво не весело смотришь?—заулыбался полковник. Тюкали,нец не ответил и, только пройдя шагов десять, проворчал': — Хороший хозяин в такую погоду собаку со двора не выгонит, а он t людей погнал. Не прошли и двух верст, как дорога стала мельчать и теряться, и, нако- нец, совсем исчезла. Пошли полем и минут через десять вышли на какую-то „ругую дорогу. У всех на душе стало легче. К полковнику под'ехал молодой прапорщик. — Господин полковник, разрешите доложить. — Говорите. — Я по секрету. — Что за секреты?—испугался полковник, а в голове пронеслось, бунт, заговор... измена... Они от'ехали в сторону. — Господин полковник, мы не туда идем. Противник у нас позади. Полковник искоса взглянул на прапорщика, со злобой плюнул: —• Дурак!—и хлестнул лошадь. Прапорщик остался на месте, ожидая свою роту. Полковник хотя петушился, но ему было не по себе. Суровые взгляды солдат не внушали никакого доверия. Он как будто начал понимать, что солдаты не пойдут в бой, а если и пойдут, то не так стре- J мительно, как он предполагал.