Сибирские огни, 1925, № 6

варах, сразу. В самом котле четыре чеха что-то мешают страшное особыми жезлами. Ученый доктор изредка помогает. Он успел сбегать домой, одел белый халат с красным крестом на груди, и глаз не спускает с котла. Мужики стараются не глядеть. Но глаз сам видит, от глаза ничего не укроешь. — Ужасти каки. С ума спятить можно. Белое мясо человеческое в кипятке тает, как воск. Целые куски сами собой отваливаются от костей. И уже в котле не тело, а каша. — Сварил себе щи, дохтор ученый, такие щи, каких не варили в Култу- ке нг, деды, ни прадеды. — Ох, батюшки!—не выдерживает сосед Михаилы и падает на коле- ни. — Отпустите душу на покаяние, ваше благородие. Больше невтерпеж. Доктор удивленно глядит на мужика: — Какой, мол, варвар. Не может понять, что это ради всего человече- ства делается!..—Вслух утешает, как можно вежливее. — Ничево, ничево, пожалюйста. Это все пройдет, ничево... — Да как можно, господин дохтур,—жалуется мужик,—покойника этак с волосьямп и с потрохами шпарить. С ума сойти в пэру. Доктор сухо молчит. Его глаза как будто привязаны невидимыми верев- ками к котлу. Мужики подбрасывают поленья в костер. Затыкают носы. Запах—удиви- тельный запах хороших щей,—залезает им, кажется, и в «ос, и в рот, и в глаза, вместе с дымом и паром. — Ох,—падает другой мужик,—вот так щи мы наварили тебе в котле, дядя Михайло. — Ничего, это ни-че-во,—с большим спокойствием уговаривал док- тор.—Это примитив, но у меня нету другого медикамента. — А вы,—он круто повернулся к Михаиле,—хозяин, вы можете хо- дить гулять. Вам спасибо. — Ничего не стоит,—чуть не плача, рычит Михайло. — Готово. Огонь надо, чтобы потух,—слышит он за собой ненавистный голос доктора. — Чтоб ты сдох. Тебе бы в котел-то, живьем-бы, долговязую стерьву... XV. Неделю целую не был дома Михайло. Не помня себя, он уехал в Тункин- ские степи, к знакомым бурятам в гости. Каждую ночь в улусе снился ему Ванча в котле. Высунет голову курчавую из котла, чистый, как поросеночек, и смеется. — Вот, дядя Михайло, и здорово же я помылся. Тебе бы так. Всю грязь, как рукой сняло! А то снится Михаиле, как мясо человеческое тает в кипятке, ровно воск, и как пахнут удивительные щи. —- Ой,—кричит во сне Михайло,—ой, батюшки, ух, спасите... Шкелет... Знакомый бурят будит Михаилу. — Ты чо, паря, карчит шибко этак. Какой такой сон пропашший? — Не говори, хаба. Не дай бог, дружок, никому. Шкелет я, хаба, во сне вижу, а то человека в кипятке живьем варю. — Э-э, дурной сон, шибко дурной. Шайтан близко ходит. Надо шамана звать, паря.