Сибирские огни, 1925, № 6

плывшие глазки его поглядывали на мир сонно и равнодушно. С Веденяииным ехали письмоводитель и урядник. А заодно вместе с ними увязался купец Суздалев, много лет ведший меновую торговлю в этих краях. В Бело-Ключинеком приезжие изрядно наугощались и стали: отдыхать. Заседатель с Суздалевым расположились в пятистенной избе промышленного, крепкого хозяина Кокорина. Гости устроились на чистой половине, куда молодуха Кокоринская, Пелагея, нюсила им мерзлую бруснику для вытрез- вления. Пелагею оба разглядели внимательно. Хмель выползал из них медленно, но на эти дела много ли ума нужно? Пелагею они задержали у себя. Но, задержав и еще не приступивши к ней с главным, завели они между собою, примерно, такой разговор: — Ты, Кузьма Васильич, хошь и начальство, а лезь опосля меня!.. — Ловкий ты!—колыхнул животом Веденяпин.—Любишь цветочки!.. — Мне ведь, Кузьма Васильич, здоровье мое тоже что-нибудь стоит? У меня супруга и дети... — Можешь тогда попоститься!.. Хо-хо!.. — Да не хотелось бы! Оголодал маленько я. А тут ягодка какая! А?.. Разговор на том и кончился. Пелагея в нем ничего не разобрала. Гости на-завтра уехали. Старики Пелагею потом избили. Избил ее и муж, вышедший скоро после этого из тайги. А спустя некоторое время у Пелагеи открылась болезнь на теле. Коп» старухи пригляделись к этой болезни, поняли они, что она дурная. Пелагея понесла свою ношу в побоях, в попреках. Вместе с нею эту но- шу разделили ее дети, рожавшиеся в волдырях, в гнойниках и в младенчестве от бабьего и шаманского леченья тяжко и мучительно умиравшие. И только Стешка родилась чистенькой, здоровенькой, крепкой. Росла веселой девчонкой-хохотуньей, заневестилась, в Варнацк замуж выпрыгну- ла. Но вышла бездетной и носила в себе, видимо, неуловимую, непроявляв- шуюся болезнь. Мужа Степанида похоронила скоро и, как решили бабы, заскучала без детей и стала погуливать. Но тут вышел у нее грех. Спутался с ней варнацкий парень,- повозился немного времени—и захворал дурной болезнью. А за нш>—другой. Тогда, глядя на это и вспоминая провалившийся Пелагеин нос, откач- нулись от бабенки парни. И стала она кипеть неутолимым жаром, гореть не- угасимым пламенем. Деревни, стояли отрезанные от широких дорог. По тракту перестал» ездить сверху торговые и служивые люди. Копила в себе Степанида силы жен- ские, дичала, тоскливо ждала. И тут ее путь скрестился с петлистой дорогой поручика Канабеевского... 25. Тихую, сонную, полную ожиданий жизнь поручика Канабеевского с треском разорвало появление глупой безносой старухи. Поручик заметался по горнице, когда ушла Кокориха. Сначала его ду- шила ярость. Хотелось что-нибудь, сломать, кого-нибудь избить. Устинья Николаевна на своей половине слышала, как он бушевал, швы- рял скамейку, тюнал ногами, топтался по полу. Потом, вытеснив ярость, смешавшись с нею, пришел страх. Поручик торопливо стал стаскивать с себя платье. Он рвал непо- датливые пуговицы, сошвырял с себя тужурку, рубашку, нижнюю сорочку.