Сибирские огни, 1925, № 6

У себя дома Селифан со злостью швырнул на лавку шапку и полушу бок и послал за тунгусом, за Тыркулом. — Ты, гадина!—накинулся он на него, когда тот пришел.—Отправляй- ся в свое стойбище и скажи от моего имени другим там, что ежели они на. этой же неделе не привезут всего, что полагается с «их, так бить буду! Так прямо шкуру и спущу со всех!.. У! сволочи, будь вы прокляты!.. Канабеевский перебрал, пересмотрел шкурки, оставленные у него Се шфаном, полюбовался ими, а потом подошел к угловому столику. Он накло- нился над ним, стряхнул с пачки бумаги («Стихи и настроения Вячеслава Кз- набеевского, 1920 год. Вблизи Ледовитого океана. Зимою.) пыль, от листал « отложил в сторону исписанные листки и на первом чистом написал: «Опись принятой пушнины с приблизительной оценки до военного времени». 1 7 . В марте солнце стало щедрее. Морозную мглу разрывало оно шире « властней, и тускло-огненным щитом вставало ненадолго и низко над иззубрл; ным краем тайги. На Лене зажигались искорки: самоцветными огнями играл» льды. В марте заволновались, стали чуткими, беспокойными собаки. Они вы- бегали .на лед, слушали захребтовые шумы, ловили взрагивающими ноздрями морозный воздух, искали, ждали, слушали. В мартовские дни больше и дальше стал прогуливаться поручик Кана- беевский. Он спускался с угора на речную дорогу, обходил проруби, уходил на самую середину мертвой, неподвижной реки. И шел от вешки до вешки, оставляя за собою потонувший в морозном тумане Варнацк. Он шел по мало- езженной узкой дороге, по той самой дороге, которою два месяца назад у ш » Войлошнимов со спутниками и по которой скоро должны были придти хоро- шие вести. Идти было легко: ноги мягко обхватывали высокие оленьи унты, приве- зенные Уочаном, на руках были пушистые ушканьи с лисьей оторочкой (по- дарок Устиньи Николаевны) верхонки, в просторной парке было удобно м тепло. ' Канабеевский уходил далеко. Канабеевский уносил с собою свои меч- ты—легкие и приятные: о скором от'езде, о хорошей пушнине, о приятных вещах и людях, которые ждали его там, далеко. Возбужденный ходьбою, крепким, быстрее гонящим кровь, морозцом, взбодренный этими мечтами,—возвращался Канабеевский в Варнацк, и, если, встречал в это время кого-нибудь на своем пути, то весело и благосклонно от- кликал, коротко шутил, незлобливо и снисходительно поддразнивал. Однажды, возвращаясь с прогулки, поручик у проруби увидал женщину с ведрами. Она уже набрала воды, присела с коромыслом, чтобы зацепить я * ведра и, когда Канабеевский пюровнялся с нею, она легко поднялась, выпря>- милась и, чуть-чуть покачиваясь, пошла в угор. Канабеевский пошел вслед за нею и заглянул в ее лицо. Он встретил лукавый жаркий блеск черных глаз, заметил смуглую сготу раскрасневшегося на морозе лица, полураскрытые яркие губы и свер- канье ярко-белых, по-таежному белых зубов. — Здравствуйте, красавица!—игриво поздоровался поручик и подумал «Чорт возьми! Ничего штучка!». Женщина повернула в его сторону лицо и на-ходу ответила: