Сибирские огни, 1925, № 6

Тыркул принес Селифану одну лисицу и немного беличьих шкурок. — Ты что же, смеешься?—-рассердился Потапов.—Вас там на Нижней Тундре душ двенадцать ясашных, а ты эстолько принес?!. Тыркул виновато поморгал глазами. — Я, друг,—сказал он по-тунгусски,—свое принес. За себя. Других не знаю. —- Не знаешь!.. Ты должен знать! Начальник у нас сердитый!.. Гляди Тыркулка, как бы худо не было!.. Тыркул молча вздохнул. Потапов ушел к Канабеевскому. Поручик выслушал его и нахмурился: — Почему так мало? — Хитрят тунгусишки, вашблагородье. С имя строгостью нужно дей- ствовать. — Ну, а ты на что?—еще больше нахмурился Канабеевский.—Это свое дело... Ты, брат, лодырь! Да, лодырь!.. Ты обязан все э та устроить акку- ратно и быстро, а ты болтаешься зря!.. I — Я стараюсь, -вашблагородье!—оробел Селифан.—За им, за тунгусом, не уследишь. Он, вашблагородье, в тайге, в лесу. — Где бы ни был, а ты должен получить с него все, что полагается... правительству.... Смотри, Потапов!.. Я не люблю спуску давать! Канабеевский воодушевился, зажегся энергией, даже повеселел от на- чальнического гнева,—Селифан понурился, слушал и поглядывал искоса. — Я теперь поправился,—продолжал Канабеевский.—Я за всем стану сам следить!.. Селифан поднял голову и быстро посмотрел на поручика. — У меня, вашблагородье, от вас ничего сокрытого не имеется... — Ну, имеется там, или не имеется—это- я все разберу... Итак, ты вот что запомни: вся пушнина и все другое—теперь доставляется прямо ко мне. Я сам буду присутствовать при приемке. — Как вам желательней будет,—вздохнул Селифан. — И вот еще я подумаю—нельзя ли тут у крестьян про пушнину узнать. Ведь и они добывали. У них, я думаю, тоже запасьг. И от инородце-ь они попользовались не мало... —- Вашблагородье!—прервал Канабеевского Потапов и голос у него за- звучал торжественно и проникновенно'.—Вашблагородье, упаси вас господь крестьян здешних затрагивать! Упаси господь!.. — Почему это?—вздернул поручик голову.—Запугают они меня, что ли- Так пусть не забывают, что скоро установится связь с отрядом штабс-кань тада. Войлошникова... — Тайга здесь, вашблагородье, дичь... Пока там явится, как бы недора- зуменья какого не вышло. Крестьян—их пока не тронешь, они ласковые. — Я, брат, сумею сделать их ласковыми!.. — Да я и не спорю, вашблагородье... Я ведь только про то': пушшай пр- кеяева тунгусишки пушнину тащут. А у крестьян повременить надо... — Ладно,—.махнул рукою Канабеевский.—Я еще это обдумаю. Времен»; ) пеня хватит. — Да, конешно! Хватит!.. Ушел Селифан от поручика в этот день расстроенный. Огрызнулся на Устинью Николаевну, несшую со своей половины мягкие шаньги поручику Злобно пнул щенка, ласково подкатившегося ему под ноги у ворот.