Сибирские огни, 1925, № 6

подвергли зверскому истязанию. Надели ей на голову хомут, подолы юбок завязали на голове, рубашку велели взять в зубы, а на голову положили дырявый блин. Изде- вались весь вечер, а на другой день пришел домой молодой Зулин, выгнал рсех из избы и произвел над Евфимией экзекуцию» («К. А.» № 98). Корреспонденция кончается грустным замечанием: «Вот как дела тво- рятся в нашей деревне». Но, увы, такие дела творятся не в одной дер. Крото- вой. В д. Верзиловке, Бащелакского р., издевательство над женщиной пере- шло мыслимые границы. Сельский исполнитель Кузьма Трусов бил свою жену, она не раз жаловалась в сельсовет и просила развода, но «ее жалобы остались без всякого последствия». «Однажды вечером,-сообщает корреспондент,—когда взошла луна, у Кузьмы Трусова собрались гости. Их было восемь человек: тут были секретарь сельсовета, председатель комитета существенной взаимопомощи, председатель ревизионной комиссии местной потребилъвка и другое начальство». Одним словом, собралась «сельская интеллигенция». Во время попойки «предревкомиссии и приказчик ЕПО заспорили, о том: сможет или не сможет Кузьма изнасиловать свою-жену, при чем в споре ставилось условием, что половой акт должен быть произведен зд;сь, при всей компании. Кузьма было заартачился, но когда предревкомиссии назвал его бабой и тру- сом, то он озверел и, сделав Марии соответствущее приказание, здесь же произвел половой акт. Пьяные гости хохотали, на хохот сбежались крестьяне, а униженная своим мужем Мария горела от стыда и обиды». Селькор призывает судебные власти вмешаться в это возмутительное деле. Все эти формы деревенского хулиганства можно об'яснить несознатель- ностью участников, общей некультурностью деревни. Но нередко хулиганство имеет и евгаю «идеологию». Это вполне сознательная борьба с просвещением, со всякой культурной работой в деревне. На такое хулиганство идет обыкно- венно кулацкая часть молодежи, выступающая здесь в качестве своеобразных «фашистов» по отношению к рвущейся к новой жизни бедняцкой и лучшей ча- сти средняцкой молодежи. В с. Верх-Ануйском, Бийского уезда, в конце 1924 г. образовалась шайка таких гонителей просвещения. Что они выделывали, видно из следующей кор- респонденции: «Хулиганы 21-го ноября ворвались на ликпункт и избили учащихся. На второй день хулиганы сделали нападение на другой ликпункт и также избили учащихся. Но этого мало. На третий и четвертый день эта шайка избила часть пионеров и посетителей избы-читальни» («3. А.» 1924. № 289). Семь молодцов из этой шайки были арестованы и препровождены в Бийск, но что ануйские хулиганы не унялись, показывает новая корреспонденция: «Сейчас уже нельзя стало ходить в ночное время в избу-читальню. Наблю- даются случаи избиения сельисполнителей» («3. А.» № 44). Из с. Большая Елань, Иркутской губ., жалуются на то, что нельзя вести просветительную работу—тоже мешают хулиганы—«шайка удальцов, под предводительством Пашки Карпова и Сашки Быргазова». Местным культурни- кам «придется возвращаться домой только сплоченными рядами» («Кр. Пах.» № 4). В д. Алгаштык, Абаканского р., «жители всеми силами стремятся к куль- турной жизни, однако, наладить ее мешают сынки зажиточных мужичков (имя рек). Эта шайка творит такие художества, что от нее хоть в лес убегай» (Мин «В. Т.» № 219). О подобной же шайке сообщают из с. Тельма, Иркутской губ. «В избу- читальню хулиганы являются в пьяном виде и стараются разогнать и навести панику на тех, которые занимаются/Во время спектаклей три раза выбивали