Сибирские огни, 1924, № 2

кова 1 ). Батеньков так сжился с этой семьей, что и по смерти Лучше- ва продолжал жить в доме его вдовы. Впоследствии, заправившись средствами, Батеньков на месте старого построил новый дом, кото­ рый и теперь еще стоит, хотя с окнами наполовину заколоченными на углу Благовещенского и Протопоповского переулков. При вступлении на престол Александра И, в 1856 году декабри­ стам, в том числе и Батенькову, было разрешено выехать в Россию. Батеньков выехал в Тульскую губернию, в имение своего друга Елагина, село Петрищево, где и поселился сначала, а потом выстроил дом в Калуге, сам туда переехал и выписал туда вдову Лучшева. Когда Батеньков был взят в крепость, его имущество неизвест' но куда исчезло. Незадолго до 14 декабря Батеньков был пред ста* влен к награждению бриллиантовым перстнем, но не успел его полу­ чить. Император Александр II приказал выдать ему стоимость перст­ ня с процентами, так что Батеньков получил около 15.000 рублей; Томские золотопромышленники купили в его пользу паи на приисках и выдавали ему ежегодно 1.000 червонцев. Конец жизни Батеньков провел безбедно. Умер он в 1863 г., на 71 году жизни и похоронен в с. Петрищево рядом с его другом А. А. Елагиным. Приведенными данными достаточно обрисовывается духовная физиономия интересного сибиряка, которому судьба три раза гото­ вила гроб, три раза пыталась исключить его из ряда живых, так что близкие его по родству или дружбе считали его уже мертвым (в мо­ мент рождения, на поле под Монмиралем и после 14-го декабря), но он всякий раз возвращался к жизни, удивляя живучестью своего тела и устойчивостью духа. Даже после двадцатилетнего заключения в ка­ земате он не потерял духовную энергию и продолжал живо интере­ соваться наукой и литературой. В Томске, где он прожил десять лет (1846—-1856), он постепенно составил себе хорошую библиотеку из ценных книг, в числе которых был, например, „Космос“ Гумбольдта и другие. 1 ) Деев был архитектор в Томске; ему пришлось строить новый собор. Ког­ да верх собора обрушился. Деев, по циркулировавшим в 50-х годах слухам, бежал из Томска. Может быть Деев, упоминаемый в биографии Батенькова, с томским архитектором одно лицо. (П рим , а в т о р а ) . Переезд и приезд Батенькова в Томск более подробно и бопее интересно изложены А. Адриановым „Снабдив Батенькова волчьей, крытой сукном шубой— говорил Адрианов—и всем необходимым на дорогу, его отправили из крепости в начале 1846 г., в сопровождении жандарма, при бумаге губернатору, в которой было написано: „По высочайшему повелению препровождается Гавриил Батень­ ков на жительство в Томск, на обзаведение ему назначено 500 рублей, которые и получит здесь вскоре по прибытии". Батеньков рассказывал, что на второй стан­ ции от Петербурга он встретил какую-то женщину; не видел в течение 20 лет жи­ вого женского лица, он обрадовался ей, как малый ребенок, обнял ее и расце­ ловал. „Вероятно, прибавлял Батеньков, эта женщина приняла меня за пьяного или сумасшедшего". „В начале марта ^846 г.—говорит далее Адрианов—Батеньков прибыл в Томск. Жандарм, поместив его в единственной в то время гостинице .Лондон", содер­ жавшейся англичанином Краулеем, на другой день уехал в Петербург. Краулей не имея конкурентов, поставил новому квартиранту очено тяжелые условия. Из этого положения Батенькова выручили люди, когда-то его знавшие или о нем слыхавшие. Уже на другой день, когда разнеслась весть о его приезде в Томск, его поместили в семье Николая Лучшева, бывшего в то время, кажется, исправ­ ником".