Сибирские огни, 1924, № 2

— Жуть поди берет, Понька,—спросил он. — Страшно,—отвечал Понька и обрадованно начал:—храбрый ты есть человек, Бегун. И тебе не страшно здесь в потемках-то, в дремучем лесу. Бегун ничего не ответил; Понька тоже замолчал и потупился. — Слыхал,—начал Бегун,—сегодня воевода с Ферапонтычем гра­ моту в Тобольск писали. Утре пошлют ее. Видно, спужался воерода, не достроить ему острога. — Не достроить?—переспросил Понька. — Ну да. Больно он изобидил вогулов и маньев этих,—Бегун мах­ нул рукой и еще раз повторил,—изобидел их, значит, в конец. Пожег, позорил, понарушил, а йля чего? Просто так, ни за чем значит. Ну, вот теперь по цареву указу на Каве, значит, надо городок строить, а дело идет к зиме. Чудь собирается, святой у них явился и предска­ зывает беспременно, значит, удачу. Все это вогул Драная Ноздря об­ сказал воеводе. Он забеспокоился и вот теперь и вертится, как бе­ реста на огне. Беспременно нам теперь всем не сдобровать. — Ой-я!,—икнул от спокойного рассказа Бегуна Понька,—как мыс тобой будем? —Будем,—протянул Бегун,—а так и будем, сложим животы свои здесь. Бегун замолчал; Понька тяжело дышал, а темный невидимый лес шумел своим тревожным шумом. — Не лес это, а сила,—бросил Бегун. Понька понял его слова. Ему почудилось, что кругом не мертвый лес, а живая сила, могучая и непокоримая. Она окружила кучку дерз­ ких людей, она молчала, но скоро, очень скоро заговорит, и тогда все храбрецы, распевавшие походные песни под темными сводами великанов кедров, рассеются, как пепел их костров. Ни от воеводы, ни от Ферапонтыча, ни от беспокойного Бегуна, ни от него самого— Поньки, ничего не останется, лес поглотит их, как рыба кит пророка Иону. — Ох ты горе, гореваньице,—вырвалось у Поньки. — Не горюй, голова,—спокойно проговорил Бегун,—прежде смер­ ти нече умирать. • — Смерти,—как эхо отозвалось в голове Поньки. Смерть страш­ ное слово,—думал он,—нехорошее слово. На Каве застучали топоры. Поньку сменили, он медленно, зевая, побрел к стану, сз^ди шел Бегун. Во краю сибирском дальнем Государев был наказ. Заливался тенор—Ваньки-певуна. Воеводам головам. подхватывали тенора и басы и, сдержано выводя каждое слово, гре­ мела, как большой медный колокол, чья то октава. Вооеводам, головам. Ставить крепки острога. Рухлядь мелку собирать. В казну царску отправлять. снова начал тенор, под дружный стук сотни топоров.