Сибирские огни, 1924, № 2

Шагнул на дорогу, хотел уйти, а но: и не слушались. Долго кру­ жил по площади, пока в Базаровских окнах не потух огонь... Дома ждали ужинать—не сел. Достал винтовку, почистил, новую обойму вложил, сумку про­ верил... — Завтра отряд должен быть... Мать на голбце приготовила постель, сама с отцом на печку за­ бралась... Тимке долго не спалось. Как на яву, стояла возле голбца Полька и молитвенно смотрела в глаза. Не спалось и Ивану; его мучили вопросы, которых так много нашвырял в его седую голову родной сын. — Как же это так, штоб без бога?..—и ответа не нашел.—Всю жизнь прожил с богом, а тут—на тебе!.. Нету бога... Попы набрехали... Прислушался—тихо... — Тимка, ты спишь?.. — Не... — Л хто этот самый Ленин?.. — Человек... Расеей правит, а може всем миром будет, править... Рабочим он с руки, потому так... Иван удивляется: — Л бога не признает...' — Не к чему... С понятием голова... Глубоко вздохнул. — Должно с нечистой силой путается... Може нехристь какой, сбивает народ с панталыку, а бог подкараулит, попомни мое слово... Тимке не хочется говорить. Без толку... Под печкой сверчек начинал свою звонкую песню... V. Утром пришел в Балган отряд Касачева. Передохнул малость и снова в путь... Тимка торопливо оделся, перекинул винтовку через плечо. — Ну прощевайте... Скоро может снова вернусь... Мать глазами заморгала. — Повернулся денек дома и опять уходишь... Бог знает чо дале будет... — Надо, мамаша... Кончим войну, тада жить ладно будем... По­ говори, тять, с Лбакиркой насчет лошади... Обнял родителей, а самого слезы душат, заноза еще сердце колет... — Прощевайте... По долине Караджар—дорога, как черный потерянный канат на снегу и там, где горы замыкают круг, теряется в лесу. Иван долго стоит у ворот и смотрит вслед уходящему отряду. У него на глазах слезы.