Сибирские огни, 1924, № 2

Мы сидели на мягкой бархатной мебели и разговаривали. Я удивил себя тем, что отвечал удивительно впопад, а говорил бойко и легковесно: совсем, как светский человек. Хотя что-же тут и удивительного, с другой стороны. Недаром я сын мучного торговца. Но, несмотря на это, я нисколечко не задирался: я был очень скро­ мен. Я даже с этого и на«ал, когда мы вошли в зало. Я сказал: „Про­ стой цветочек дикий нечаянно попал в пучек с гвоздикой“ и, покло­ нившись Верочке, пристукн/л запятниками катанок, а ее мамаше я поцеловал ручку. У Верочки были большие черные глаза. Она оглядела меня ими быстро и, как будто, насмешливо. И сказала. — В прозе это гораздо проще: бывший и белый пришел к белым. Мамаша вспыхнула и поморщилась. И в самом деле—такая бестакт­ ность. Она, Елена Николаевна, ни за что бы себе этого не позволила. Но зато я сразу же наметил, как, мне быть. Я сразу же пока­ зал Верочке, что я, в сущности, дурачусь, играю в дэнди. — ñx, как я стер ногу в правом катанке! —сказал я ей и засмеялся. И она вдруг засмеялась. Очень мило и просто. И черненькое пятнышко близ носа совсем утонуло в веселеньких ямочках и мор­ щинках. ' V Ей очень шло ее серенькое платьице с полосками.- Такое npor-i стенькое и милое. Девичье. J: Мы скоро разговорились по-деловому, по серьезному; . Но, вот, тут-то и влетел этот лоботряс Гошка. Вот ^.уж^ейстд^'/ тельно, что вырос, а ума не вынес. - ’-Л / J — Петра Сидорыч! ñ про вас говорят, что вы в Чеке.' сл-Ужи-тё!/■г' Этот... Мишка. Он там насупротив живет. Подойдет, говори’т/^аш Sfof... квартирант. Посмотрит кругом и—туда... Уж много раз видеййг- Все засмеялись: скажет же такую чушь! И я—тоже. Я даже боль­ ше всех. Не знаю только—удачно ли. — Ха-ха! Что-же это за Мишка? Я даже и не знаю такого. — ñ вот приходил ко мне который. В реяльном учится. Кварти­ рант, говорит, ваш, низенький, черный. С матерью у вас живет... Я еще раз засмеялся. — Милая простота,—сказал я.—Я не только ходил туда, я даже там сидел и... даже засиживался. Дня три тому назад просидел там. десять дней. Ха-ха!.. Чудаки вы, с твоим Мишкой! Пинкертоны!.. И я ласково потрепал его затылок. XIII. Этот верзила и дуралей мне все карты спутал. Хорошо еще, что при мне брякнул: хоть бутылочка целой останется... Хм. Ты говоришь, что быть может он, продувной воробей этот, ничего и не понял даже. Не придал значения? Как же! Попал, брат, пальцем! И как ты мог это подумать, когда даже Верочка поняла. Не даром она так крепко, так ласково пожала мне руку, когда я поже­ лал ей покойной ночи. Даже как будто задержала ее чуть чуть в своей тепленькой и ласковой рученке. Я же чувствовал, что задержала...