Сибирские огни, 1924, № 2

куироваться на восток с награбленным добром, силой захватили в свои руки весь разнородный подвижной состав и ни кому из русских не давали ни одного вагона. Отступали эти колчаковские остатки окольными путями, чтобы не подвергаться нападениям со стороны партизанских от­ рядов и избегать боев с пунктами, в ко­ торых сильно укрепились красные. Под­ ступая к слабозащищенному Иркутску, где власть находилась уже в руках большеви­ ков, все разрозненные части, слились и образовали довольно солидную армию. Этой армией белые вздумали было захва­ тить Иркутск, чтобы спасти Колчака и забрать золотой запас Колчака в живых, между тем, уже не было, а союзники заявили, что они воору­ женной силой не допустят захвата города. Белые миновав Иркутск, подошли к Бай­ калу, перецли его, совершив, так назы­ ваемый, .Ледяной поход" и вступили в »Царство Семенова“, которому Колчак, незадолго до своей смерти телеграфно передал все свои „права и полномочия . Признав власть „доблестного“ Семенова, Сахаров принимается вместе с другими спасшимися генералами организовать новую, боевую армию, чтобы оттуда, из Приморья, грозить Москве. Но| не согла­ шаясь с назначением, которое получает Пепеляев (ему поручено было организо­ вать „партизанскую дивизию имени на­ родного героя генерала Пепеляева") Са- хбров оставляет службу и уезжает загра­ ницу, где на-досуге и написал книгу „Белая Сибирь*. Не трудно догадаться, что книга напи­ сана для того, чтобы выставить в белом свете свои заслуги перед белой родиной и указать причины неудачи боевого дви­ жения, а равно главных виновников этих неудач. Задавшись такой предвзятой целью, автор, несмотря на свое уверение, что стремится „дать полный очерк всего хода событий (что, впрочем он и сделал) и беспристрастное описание их‘, в дей­ ствительности дал очерк далеко не бес­ пристрастный. Свою невыдержанную бес­ пристрастность Сахаров оправдывает тем, что .все пережитое очень еще свежо и слишком больно затронуло оно каждое русское сердце*. Вот это-то русское серд­ це, сердце убежденного-монархиста, на- ционалиста-шовиниста и дворянина, меч­ тавшего о военной карьере, и помешало Сахарову, с одной стороны, правильно понять ход событий, активным участником которых он был, а с другой сделать пра­ вильные выводы из преподанного ему историей урока. Вполне верно изобразив и вполне правильно поняв ту гнусную, пагубную роль, которую в Сибири играли интер­ венты и особенно чехо-словаки, Сахаров слишком переоценивает разрушительную роль эсэров в тылу и недооценивает пар­ тизанское движение и подпольную работу большевиков. Главная-же причина не­ успеха белого движения заключается, по глубокому убеждению Сахарова, в том, что белые маскировались „демократиз­ мом“, „тогда как им следовало на своих знаменах носить идею царя*. Он неодно­ кратно приводит свои разговоры с кре­ стьянами Урала и Сибири в доказатель­ ство, что население желает царя. Разре­ шение нашей задачи—обнадеживает он и теперь контр-революцию—вижу в од­ ном: идти в Россию С царским знаменем, поднятым прямо и открыто*. Подкрепляет сахаров свой взгляд следующими сло­ вами Колчака: „Все слои русского на­ рода, начиная с крестьян, думают только о восстановлении монархии, о призвании на престол своего народного вождя, за­ конного царя. Только это движение и может иметь успех". Не замечает Сахаров обратного, а именно: колчаковщина по­ терпела крах только потому, что стреми­ лась к восстановлению монархии. Хотя колчаковцы скрывали свои сокровенные мысли уверениями о „национальном соб­ рании“, но только близорукий мог их не заметить. Книга Сахарова изобилует многими фактическими ошибками. Ценность-же заключается в опубликовании многих та­ ких, документально, правда, неподкреп- ленных, фактов, которые до сей поры были неизвестны или о которых можно было только догадываться. Из книги напр, мы узнаем, что колчаковцы, разочаро­ вавшись в союзниках, обсуждали после версальского мира, вопрос о том, чтобы связаться с германцами на предмет получения от них поддержки. Сахаров подтверждает также тот факт, что неза­ долго до своей гибели Колчак, действи­ тельно окончательно ориентировался на столь ненавистных ему японцев, которых, как единственных верных союзников б е­ лого движения Сибири, Сахаров неодно­ кратно ставит в пример всем остальным коварным интервентам. Сахаров картинно рисуег отношения, которые установились между Колчаком и Гайдой. Расставаясь как-то с Гайдой, Кол­ чак поцеловал его и затем, в присутствии Гайды, обратившись к Лебедеву и Саха­ рову Колчак сказал: „Вот что, слушайте, я верю в Гайду, и в то, чго он многое может сделать. Если меня не будет, если- бы я умер, то пусть Гайда заменит меня . Гайда после этих слов, конечно, еще больше обнаглел и начал действительно держать себя „по-царски“. Находясь в Екатеринбурге на перроне в ожидании поезда Колчака, Сахаров обратил внима­