Сибирские огни, 1924, № 2

люцию в России, как одно из средств облегчающих ему победу; но негодует и неистовствует, когда она властно и неумо­ лимо начинает стучаться в двери его страны. Обстоятелиства оказались сильнее его сопротивления. Людендорф ушел. При всех его ошибках, при всех недостатках политического чутья, он как военный вождь до последних дней, до того мо­ мента, когда оружие выпадало уже из его рук, сохранил волю и энергию, прек­ расный оперативный талант, обеспечивав­ ший ему столь блестящие победы за первый период войны. Людендорф—боль­ шая потенциальная сила реакцоцнной Германии! Пережитая им трагедия, лучшая иллю­ страция того, как нераздельны теперь стратегия и политика, экономика и живая сила страны—народ. Этот вывод, к кото­ рому приходит вдумчивый читатель, на­ ибольшая сила II тома „Воспоминаний“. В. Болдырев. К. В Сахаров (генерал-лейтенат)—„Б е- л а я С и б и р ь“. (Внутренняя война 1918— 1920 г. г.). Мюнхен, 1923 г., стр. 324. Сахаров, как известно, играл в Колча- ковии большую роль. В Сибирь поехал он, чтобы по поручению Деникина, уста­ новить связь между южными и восточ­ ными Правительствами и согласовать дви­ жение обоих армий. Из книги „Белая Сибирь" мы узнаем, что нелегально „дважды перейдя красный фронт", Саха­ ров пробрался в Уральск, куда прибыл к моменту образования Уфимской Дирек­ тории. Тогда всем белым казалось, что через месяц другой Москва будет в их руках. Сахаров мчится в Уфу, чтобы ак­ тивно принять участие в белом движении. В Омске он получает назначение орга­ низовать на Русском Острове, который лежит в 15—20 верстах от Владивостока, военную школу на 500 офицеров и 1000 солдат, дабы „подготовить из них кадр для будущего корпуса“. Эта школа нахо­ дилась под особым покровительством Нокса и содержалась на английские сред­ ства. Этой школе Нокс передал „знамя, подарок возрождающейся русской армии от британской армии, с надписью „за веру и спасение родины“. Весной Сахаров приезжал по делам школы в Омск, но там получил другое назначение, более ответственное: долж­ ность генерала для поручений при Кол­ чаке, при чем Сахаров получил даже право делать непосредственно доклады Колчаку. В мае. 1919 г., когда белая западная армия начала терпеть одно поражение за другим, когда белые уже сдали Бу­ гульму, Бугуруслан, Белибей, а красные упорно наседали на Уфу, Сахарова назна­ чают сперва начальником штаба западной армии, а потом командующим этой армией. Сахаров не спас'положения. Он сдал Уфу, Челябинск и со своей армией ото­ шел на Тобол. Тем не менее, когда Дите- рихс попал в опалу (его подозревали и не без основания в намерении свергнуть Колчака, чтобы занять его место), на пост главнокомандующего восточным фронтом был назначен Сахаров. Это по­ вышение в должности, вызванное не столько военными талантами Сахарова, сколько простой необходимостью, так-как более подходящего генерала Колчак найти не мог, ничуть, понятно, не могло уси­ лить боеспособность белой армии, кото­ рая вынуждена была в конце концов отойти в глубь Сибири. Но Сахаров не унывал. Он убежден в своих военных талан­ тах и создает новый план: концентрировать белую армию втреугольнике—Новонико- лаевск, Томск, Тайга-и отсюда нанести такой скрушительный удар красной армии, от которого она сразу покатится за Урал, унося на своих плечах белых. План готов. Выполнить-же его, оказывается, некому. Генерал Пепеляев, отказывается подчи­ ниться. Сахаров узнает об этом в Тайге, где, после падения Омска, стоял поезд Колчака и куда его вызвал правитель для доклада. Братья Пепеляевы настаивают, чтобы главное командование было пере­ дано Дитерихсу. Последний согласился стать во главе армии, но при „условии", чтобы адмирал Колчак выехал немедлен­ но из пределов Сибири. Колчак вознегодовал и уехал из Тайги, никого не назначив. На следующий день Пепеляев аресто­ вал Сахарова и хотел было отвезти его на суд и расправу в Томск, но затем передумал и оставил его на станцию Тайга „под самым строгим наблюдением, которое продолжалось до самого приезда генерала Каппеля". В это время белая армия представляла собой жалкие разрозненные остатки, ко­ торые, чтобы не попасть в плен к крас­ ным, торопливо уходили на восток. О том, чтобы разбить красных, вожди этих остат­ ков не думали. Их мысли были заняты тем, как бы не попасться в плен, тем б о ­ лее, что тыл Красноярск и Иркутск уже бурлил, клокотал и в ожидании прихода красных ликвидировал колчаковщину. Весь дальнейший многотысячный путь от ст. Тайга до ст. Мысовая (на восточном берегу Байкала) эти остатки, терпя голод и холод, по глубоким снегам прошли пешком, так как чехо-словаки, которым в свою очередь надо было скорее эва­