Сибирские огни, 1924, № 2

Я верила не так как Вы, я душу серд­ це отдала служению бога моего, пока не убедилась, что это лишь доска простая.. Да лишь доска и суздальский маляр ее писал, простой маляр, безграмотный и пьяный, писал и речи говорил срамные, курил табак и грязными руками он лик. по вашему святой, хватал. Но ни зритель, ни читатель не поверят Ирине. (Ведь она только что благодарила бога за освобождение от об’ятий насиль­ ника Савостьянова). Не поверят и автору, что его пьеса антирелигиозна. Хорошо еще, что такая „стряпня1 из­ готовлена только в двухстах экземпля­ рах. Желающих же заплатить за „трагедию'1 ни с чем несообразную ц ену-пять руб­ лей золотом, вероятно, не найдется. От этого выиграют и автор и, читатель, и зри­ тель и антирелигиозная пропаганда. Интересно—кто издал пьесу Сабурова- Долинина? Кто разрешил издателю или „недогля­ дел“ за ним и он наляпал на ней сверх­ спекулятивную цену? Пять рублей золо­ том за тридцать одну страничку дрянной бумаги! Р. н. Кондр. Урманов П о л о в о д ь е . Р а с ­ с к а з ы . Новониколаевск. 1924 г. Стр. 178. Тир. 1000. Изд автора. Внешне—на редкость хорошо изданная книжка с рисунком blanc et noire на об­ ложке. Лзтор стал известен сибирским читателям своими рассказами еще до ре­ волюции, в последнее время печатался в „Сибирских Огнях“. Основной тон сборнику дает рассказ ■Половодье“, прочие рассказы а их в сборнике пять —только выражают мотивы первого. Все они охватывают период гражданской войны в Сибири (1919 - 20 г. г ) и рисуют любимый автором быт киргиз и сибирских крестьян Только фи­ гура интеллигента, мечущаяся на этом фоне, вызывает сожаление: в ней много сентиментализма, больших претензий и маленьких мыслей. В ней много семинар­ ского народничества, начетничества, став­ шего для 1920 г. столь же архаичным и неуместным, как французская марсельеза в 1924 г. Нудная лиричность под Надсона, лож­ ный пафос стихотворений Скитальца и молодого Горького, замыкает эстетиче­ ский горизонт героя. — ,.И ты, папочка, думаешь я плакал над смертью брата? О, нет... Я хохотал над трусами, боящимися новой истины и пел погребальную песню, колыбельную песню, уходящему в новый путь брату“. Дальше герой поет отцу песню, при чем: „Отец глазами полными ужаса вращал по сторонам“. Во всем рассказе до неприличия много сентиментального. У автора не хватило волевого импульса претворить действи­ тельность в художественную правду—вы­ мысел, без которой творчество не мыс­ лимо. Таллент Урманова- тихая флейта, разве может она воспеть громыхание и сверка­ ние хаоса революции? И все же: Желающий ознакомиться с жизнью Си­ бири эпохи гражданской войны найдет интересный материал в немудрых, но лю ­ бовно выписанных рассказах Урманова. П. К. Егпров-Чащин Ваеч. - П о э м ы. Иркутск 1924 г. Издание автора. Длинная фамилия, длинные стихи. Две поэмы „Эшалон смерти“, и „Бро­ дяга'1. Есть еще афоризмы. „Ты силы сильного не бойся И силой слабого не обижай. Пред силою ума ты преклоняйся Бессильного умом ты просвещай“. „Эшалон смерти“ попытка зарисо­ вать зверства белогвардейцев во время эвакуации пленных кресных. Любой под­ линный протокол был бы здесь лучше стихов. „Бродяга“ нечто „байроническое *• ..Что долг? Долг слабоволье. Боязнь себя, боязнь людей“.,. И дальше. Я стал грозой для всей страны, Где я пройду—там льется кровь. Пощада, жалость мне чужды И не знакома мне любовь. Любил я в бурю и ненастье К супругам в спальню молодым Пробраться и нарушить счастье Их ласк присутствием своим. Любил ударом кистеня Об'ятья прерывать их я, И молодой вдовы стенанья Я заглушал своим лобзаньем Ее не слушая проклятья В ответ на страстные об‘ятья, И с нею ложе разделя, До утра оставался я. Коментарии излишни. В.