Сибирские огни, 1924, № 2

— Это верно. И мало того, что мы не пошли за ним, мы против пошли. Я удивляю:ь, где была у нас наша голова, когда мы пошли топтать крестьянские нивы, эсерствовали, злобствовали и клеветали... И он немножечко разошелся. Он приоткрыл неосторожно зана­ весочку и поздновато спохватился. Мне было уже вполне достаточно того, что я узнал. Но я решил не пугать птичку. Я даже сделал вид, что сплю, и тихонечко сапнул носом. Полковник смутился, видимо. Пробормотал что-то поднялся, за хрустев ревматическими костями, повернул выключатель и, еще раз похрустев, успокоился. — Завтра доскажешь гусь. Завтра в Чека доскажешь,—мысленно сказал я ему. . . . Хотя. . . Молод же ты еще, Петенька! Зелен. Потому и сры­ ваешь яблоко зеленым, когда оно еще ни к чорту не годится. Ты, вот, узнал сегодня, что есть смысл даже бутылочку одну в ход пустить, чтобы развязать язык. Ты и пусти. Куда же тебе так спешить. Товар, друг мой, всегда лицом преподносят. Хорошие-то торговцы: кто продавать то умеет... . . . Правда! Не возражаю. Это ты хорошо приаумал. ñ утро вечера еще мудренее. . . Спи, брат Петруша. . . Спи, Петенька... И я заснул, весьма довольный событиями прожитого дня. VIII. Я проснулся часа через два после того, как заснул. Проснулся от мысли: а вдруг они тоже не пойдут. Они „американские купоны". 200-рублевые билеты внутреннего государственного займа 1917 года. Прочные, чуть не коленкоровые. И чем больше вдумывался, тем более трезвел—сознавал: не пой­ дут. Я едва дождался рассвета. Я даже осунулся. Я постарел. Я проигрывал: Сто двадцать тысяч рублей! 120.000 рублей я проигрывал. Я еще до свету слазил за ними в подполье. Я не мог пить чай: обжигался, нервничал. — Надо скорей по городу побегать,—сказал я Екатерине Ива­ новне,—осталось пять тысченок, так успеть козырнуть, пока еще козыри. — Ничего уж теперь не купите. Вчера уж не ходили. У меня, вот, тоже четыре тысячи пропало. Ни за грош, ни за копеечку. Все говорили, что эти... американские купоны-то ... ходить будут. Я нароч­ но еще и обменила. Чаем еще напоила этого... из казначейства, ñ теперь—на вот тебе. Прямо с ума сойти. Ведь дня три тому назад тридцать пудов муки купить можно было... Я не мог пить чай. Я выскочил. IX. Наглой, хищной птицей носился я по городу! Во мне вдруг за­ билась кровь папаши. И только она спасла меня. „Американки“ доживали последние минуты.