Сибирские огни, 1924, № 2

Он даже покраснел от моей любезности. И ничего не ответил: так был не находчив. Вошла жена его. — Можно?—спросила она. Я ответил, поднялся и представился. — Я здесь буду спать, Лелечка,—ласково сказал ей Кронин.— Петр Сидорович разрешает великодушно... Я сам! Я—сам, Лелечка! Ты —напрасно.,. Это вот все, что нам оставили, Петр Сидорович,— дорожный тюфяк. Должно быть, знают, что у меня ревматизм страш­ ный. Спасибо, Леля! Пойди спи! Я и сам бы постлался с успехом. Ну, пойди! Спокойной ночи! Она тихая и ласковая поцеловала его в лоб. Он поцеловал ей руку. — Спокойной ночи! Пойди, друг! — Ревнует,—догадался я нелюбопытством посмотрел на эту пару. Да, она, видимо, была красавицей когда-то. В сущности, она и теперь еще довольно интересна. Ей лет так 35 еще, не больше. И —лет на 12 меньше, чем ему... Какая подкупающая простота в дви­ жениях... Она задержалась чуть-чуть в дверях, чтобы быть любезной и сказать мне что-нибудь. — Петр Сидорович тоже давно на службе? Давно воюете? — Да, вот: сгубила грамота, отдуваюсь... Уж года 3-4 воюю. — У-у! Тоже значит... вояка давний. Тебе будет удобно, Миша? — Благодарю: очень даже удобно. — Спокойной ночи! —грустно сказала она и вышла. И вместе с нею исчезло впечатление тихой ласковости. — Вы бы на кровать ложились. Ложитесь на кровать, господин полковник! Я намеренно назвал его полковником: я охотился. Я впипся в него глазами, стараясь уловить момент, когда он вздрогнет. Но это был старый и матерый волк, как я сразу-же увидел. Он даже ухом не повел. — Спасибо, спасибо!—небрежно сказал он.—Маленькое неудобство полезно даже. А я и к большим привык. Тогда я применил другой подход. Я стал добродушно-доверчив и легкомысленно-болтлив. Я играл, как артист. И в то-же время вни­ мательно следил за впечатлением. — Только коллективизм! Обязательно! Клин—клином вышибают. Нельзя бороться с массою и быть одиноким. Чтобы предотвратить опасность, надо обдумать противодействие в три, в четыре головы. Выигрывают те, что хорошо играют. А играть хорошо и удачно мож­ но только подмигивая друг другу. Только в этом может быть успех... Но Кронин решительно не клевал. Не шел ни на какую наживу. Сел на пол на постель, подпер волосатой рукой голову, щурил глаза, затягивался, пускал дым. И молчал. Но я не даром был бестия. Я нащупал таки „точку“. Я сказал: — Да. Интеллигенция не пошла с народом, и вот результаты. Сколько погибло, разрушено, разбито!... И Кронин отозвался. и