Сибирские огни, 1924, № 2

(3 каждым днем их (русских) быпо большё, Наш народ же уменьшался— замечает Яный Келб. Трагедия вогульского народа перед лицом не' избежной гибели выливается в плач; плачет не только народ (люди)- но и птицы, рыбы, звери, лес и вся природа: Горе, горе—говорили Старики с тревогой в сердце; Горе, горе—повторяли Грустно шепотом в народе. Горе, горе—лес шептался, Горе, горе—пели птицы, Горе, горе—зверь таежный Говорил нам непонятно Языком своим звериным, Горе, горе—в реках рыбы Крепко думали, увидев Хабы (лодки) русских над водою, Горе, горе—я промолвил. —говорит о себе Яный Келб, и это безысходное горе народа застав" ляет его покляться страшной клятвой на лапе медведя и подать клич восстанию: Голос мой, как громкий бубен, Бил тревогу неустанно, Призывал вогулов к битве. На голос Яный Келба отозвались вогулы, собралось скопище и произошло одно из типичных восстаний инородцев, которыми пест­ рит вся история Сибири с начала XVII ст. по XIX ст. Инородцы оса­ дили русский острожек. Десять раз вогульские скопища ходили к острожку, дружина отстреливалась из пушканов и осада должна бы­ ла кончиться неудачно, т. к. в народе был уже ропот. Мертвых много, крови много, Не пойдем на бой мы боле, Нам пора давно в паулы... Скопище рассыпалось, но Яный Келб где-то добыл талисман и с его помощью перебил дружину русских, сжег острожек и положил бояра с монахом. Вогулы на этот раз победили, т. е. взяли остро­ жек, но на следующий год: Пришел с новой дружиной Воевода, князь Давыдка, С ним пришел с крестом и книгой Монах толстый и пузатый И начал мстить за Вожи. На этот раз вогулов постигла полная неудача, а их предводи­ тель Яный Келб в единоборстве с русским свалился с мостика в воду и утонул вместе с русским воином. И теперь идет в народе Разговор, что перед утром У острога над рекою, Где стоит разбитый мостик, Чьи-то тени выплывают, Кто-то борется, бранится, Призывает чью-то помощь.