Сибирские огни, 1924, № 2

Яй, Ючо заманила В чум ночной порой Лача И во сне его убила. Убийство женщиной мужчины в вогульском обществе невероят­ ная вещь. При каких условиях не произошло-бы убийство женщина остается всегда виновной, а поэтому Все кричали: „Стыдно, стыдно. Чтобы женщина мужчину Безнаказанно убила. Чтобы помнили все аи И страшились наши эква Помышлять о страшном деле.“ Связанная ремнями Ючо предстала перед лицом „отца шубного медведя“ для суда „Смерть мы требуем,“ - сказали * В один голос все вогулы. Несмотря на ярко выраженное мнение вогулов в виновности и необходимости наказать Ючо за убийство Лача, медведь-судья пытает­ ся стать на почву обычного права и вести суд беспристрастно и спра­ ведливо: Старец шубный поднял лапу: „Развязать сейчас же Ючо". Десять ножиков блеснуло, И связанная по рукам и ногам Ючо встала перед старцем. Она хочет высказаться, но вогулы волнуются, требуют ее смерти, и судья-медведь, испуганный гневными криками народа, уже готов махнуть лапой. В знак согласия с народом... Хохот дикий прокатился По вершинам гор великих, На оленях быстроногих Мейка грозный вдруг явился. Явление Мейки изменяет оборот дела. Вогулы и Медведь в стра­ хе, хотя и стараются возражать грозному богу: „Мы не слышали, что скажет Лач, убитый эква Ючо“, замечают они. Мейк гневается и трижды кричит: Лач, иди. Скажи им правду, Пусть они тебе поверят, Если Мейку здесь нет веры“. Лач является из могилы и говорит перед лицом народа: „В этом деле—я виновен“. Конец песни шамана об'ясняет причину падения судьи Медведя. Мейк садится на свою нарту, усаживает с собой Ючо, плюет „пря­ мо в морду“, „Медведя“, чем лишает его рассудка разбирать дела люд­ ские“ и,крикнув голосом веселым: „Ючо будет мне женою“, быстро уезжает на своих оленях. После этого „шубный старец с гор спу­ стился,