Сибирские огни, 1924, № 2

Ослепленный ойка Мейка Не нашел шамана Гузы. за дерзкую кражу его чудесных глаз, не настиг, потому что Его спрятал в царстве теней Торым Нума всемогущий. На вогульском Олимпе происходит междуусобие. Мейк за укры­ вательство мстит Торыму-Нуму, указывает тайные тропы русским которые, благодаря этому, побеждают вогулов. В новом вогульском эпосе боги принимают большое значение, когда в старых былинах они играли только роль косвенных свидетелей. Проповедь христианства, проповедь кроткого „возлюби ближнего, как самого себя“ с помощью огня и железа вызвала в языческом мире сильнейшую оппозицию. В настоящее время оппозиция свелась к доверию, когда христианин-вогул молится Николаю Угоднику, Христу, Богоматери и своему языческому божку, который зачастую лежит в одном ящике вместе с иконами. В первые дни русского владычества доверия не было. С оружием в руках языческо-шаманский мир шел против христианства. Неудачи, как военные, а также бессилие своих богов перед христианским Богом вогулы искали в междуусобии между своими бесчисленными богами. Торым, Нума, Торм, Мирр-Суснахум—это верховное существо вогуль­ ского Олимпа, он создал вселенную и после ее создания удалился на небо и с тех пор не принимает в людских делах никакого участия. Генотеистический бог вогулов миром управляет через своих подчи­ ненных богов, каковым являлся и Мейк, отвергнутый потом за не­ справедливое укрывательство шамана-вора Торыма. По преданию у Мейка остались злоторогие олени и тяжелая нарта. „И теперь В тучах черных он летает“— повествует далее шаман Кукса, Громыхая своей нартой. —Гром гремит—тогда мы скажем Если же огненная змейка во время грома прорезывает черную тучу, то Это прыгают олени В быстром беге по стремнинам, Подгоняемые Мейком И рога их золотые Разрезают тучу блеском. —Это молния —мы скажем Таково толкование происхождения грома и молнии по саге. Кро­ ме- этого толкования, у вогулов существует много иных о происхожде­ нии грома и молнии. Первая задача богатыря в конце песни Куксы делается ясной: Пусть герой не устрашится, Пусть за хитростью иль силой Ночью темной, когда чутко Дремлют сторожкие кхонна, Вместе с нартой и упряжкой Он похитит головного От жилища бога Мейка,