Сибирские огни, 1924, № 2

рины: о старых богах: „Обском старике“ *) и о золотой богине Раче, по преданию находившейся в Раневском городке и,, при приб­ лижении русских (Брязга), бросившейся в мутные Обские воды. К. Н. Носилов в рассказе „Серебряная Баба“ упоминает о серебряном слитке с знаменитой золотой бабы, которую еще во времена Стефана Великопермского язычники перенесли за Урал. Возможно, что Рача была той знаменитой Пермской золотой бабой, а ее серебряный слиток, по словам того же рассказа, хранился в верховьях р. Конды в Ям-нель-пауль у какого-то вогула. Далее Кукса вновь обращается к вогульскому народу, он уко ряет его за пьянство, за скупость в жертвоприношениях. Вогул любит теперь сули (бутылку) Маньси жертвы не приносит... и за это разгневанные боги Мстят ему и темной ночью (эди). Умерщвляют его лыли (душу), Убивают его сали (оленей). В конечном результате участь вогульского народа мрачна: вогулы вымрут, лодки их сгниют на песках, нарты без оленей зарастут тра­ вою, а в опустелых паулах будут жить одни лишь звери. Песня Куксы производит тяжелое впечатление не только на его слушателей, но и природу: Все задумалось, угрюмо Смотрит тундра вековая Черной птицей, птицей смерти Пролетела эта песня. В это время, когда уныние охватывает сердца вогулов, когда природа приобретает мрачный оттенок: Слышно было, как смеялся Кто-то громко и протяжно Над грядущею бедою Позабытого народа. Смеяться мог только злой дух и шаман, услыхав неслышный для его непосвященных слушателей смех, блеснул глазами и Громким голосом воскликнул: Не печальтесь, не горюйте, Знаю песню я иную, Песню радости великой. Сага о Вазе начинается... шаман колеблется, передавать или не пере­ давать ему завет стариков-предков, Д под логом в темной пади Слышно было: кто-то плакал, Плакал громко и протяжно Над рекой в седом тумане Вещим голосом гагара Что-то громко прокричала. *) Гр. Новицкий. „Краткое описан, о народе осгяцком“.